Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров - Олег Фролов

С чего же на самом деле началась эта история? Уж точно не со Старика. И тем более не с состояния его бороды.

Может быть с того, что Тот-ра сказал: «Будешь летать» и тем самым определил мою судьбу – так легко и небрежно?

Или с того, как в день Оту-мару механические птицы храмовников впервые пролетели над нашим островом?

Может, и так. Но первое слишком эгоистично, а второе – несправедливо. Несправедливо ко всему множеству событий, которые привели меня и всех жителей Огненного острова к этому самому дню.

Думаю, что на самом деле эта история началась тогда, когда однажды после полудня в Ничто опустился Конструкт – один из восьми парящих островов Архипелага. Он исчез в белом мареве нижнего предела, выпустив на свободу силы, с которыми мне и предстояло столкнуться. Предстояло столкнуться всем нам.

Вы наверняка спросите: «Как же мог упасть вниз целый остров?» А я не найду, что ответить. И пусть он, как и семь других, просто парил в воздушном океане и по всем признакам должен был рухнуть в Ничто уже давно, но этого не происходило. С самого Начала Памяти (и, вероятно, еще раньше) Архипелаг медленно плыл на закат – день за днем, солнечный цикл за солнечным циклом. И на этом архипелаге свое путешествие продолжали мы – его жители. Обычные люди, которые плавили металл, выращивали грибы и травы, строили хитроумные механические устройства, говорили о политике, познавали себя и жителей соседних островов.

Силу, которая удерживала огромные куски земли в воздухе, искренние мистики называли Непознанным. Технократы говорили о магнитном поле Ничто – о том, как плывут по нему острова на подошвах из небесных камней. Мы же – все остальные, – просто занимались своими делами и не задумывались о том, чего изменить невозможно.

А потом однажды после полудня Конструкт начал опускаться. И тот порядок вещей, который всегда казался данностью, стал стремительно меняться. Быстрее, чем можно было представить и принять.

Подножка и седло. Несколько движений рычагов – вперед и назад, влево и вправо, в стороны и к центру. Оперение хвоста и крыльев послушно реагирует, позвякивая стройными рядами металлических пластин. Привязываю себя к седлу ремнями.

Я делал все это уже множество раз, и каждое движение доведено до автоматизма. Делаю, не раздумывая, и, пожалуй, еще не вернув себе способность думать. Всего несколько минут назад я спал – изо всех сил держался за остатки полуденной дремы, бодрствующей частью ума проклиная служителя на башне. А он звонил и звонил. Звонил и звонил.

Можно было подумать, что таким образом служитель предупреждает зарвавшегося странника на механической птице, но слишком уж долгим и беспокойным был этот звон. В его рваном ритме чувствовалась плохо прикрытая паника.

– Готовь прыжок! – крикнул я Мак-ра – механику, обслуживающему птицу.

– Что там в…

– Нет времени! – бесцеремонно перебиваю его. – Готовь!

– Зачем? Что случилось? – растерялся Мак-ра и рассеянно вытер руки о хартунг.

Я ничего не отвечаю, только щелчком привожу в действие силовую спираль. В следующую секунду она готова подать энергию на небесный камень, намертво влитый в каркас машины. Блестящее металлическое туловище едва заметно качнулось на нос. Словно живое существо, приготовившееся к прыжку.

– Готово?

– Еще минуту, – раздалось откуда-то из-под наполовину сложенного левого крыла.

– Быстрее! – щелчки заводного рычага становились все более глухими и тугими, пока окончательно не замолкли. Ши-те готова к полету.

– Так, что делается, м? – не выдержал Мак-ра, выглянув из-под оперения. На глуповатом и добродушном лице с жалкими зачатками бороды отразился максимум любопытства, на которое оно было способно.

– Конструкт падает! – крикнул я и резко потянул на себя ручки. Крылья сложились в стартовое положение, едва не зацепив механика. Он крикнул что-то и отскочил на несколько шагов в сторону.

Уже в следующую секунду активирую прыжковый механизм. Птицу подбросило в воздух, и, как всегда, у меня оставалась всего пара секунд, чтобы расправить оперение и подать силу на небесный камень.

Слышно, как открываются крылья и распускается хвост птицы, которая уже зависла где-то в верхней точке короткой дуги и готова рухнуть на землю всей тяжестью своего металлического тела. Это кажется неизбежным и неотвратимым. Именно в этот миг раздается характерный вздох каркаса, сжимаемого перегрузками: небесный камень внутри преодолел притяжение. Он уже влечет птицу вверх и вперед.

В паре шагов от земли машина скользит по воздушной подушке между оперением и поверхностью. Еще один небольшой наклон рукоятки – и Ши-те начинает подниматься выше. Фигура Мак-ра быстро уменьшается – неподвижная, растерянная. Полминуты – и я не вижу его совсем. Только огромный остров раскинулся на восемь тысяч шагов с восхода на закат и примерно на столько же – от лунной к не лунной стороне. Его форму можно было назвать правильной, если бы не впадины и мысы, изрезавшие окружности почти по всей его длине.

Еще более ощетинившимся, угловатым был он сам. Он, покрытый невысокими, но хорошо заметными с воздуха каменными выступами и террасами, тесно сбитыми, в чем-то даже изящными умм-канами, морщинами дорог и проходов. Светлое пятно Площади по центру острова и угрюмая, грязно-зеленая плоскость пустыря на рассветной стороне смотрелись в этом пейзаже инородными вкраплениями.

Один взгляд на все это. Наверное, чтобы просто убедиться: все на месте. Остров выглядит так же, как и всегда, как и в любой из сотни полетов до того.

Знать это – пока достаточно. Сузив оперение и подав на камень едва ли не максимальное напряжение, я рванул к Конструкту. И очень скоро под лапами механической птицы развернулись бескрайние пространства Ничто – объемная, подвижная и пугающая пустота.

Через некоторое время под левым крылом Ши-те проплыл Зеленый Остров, справа остался хмурый булыжник Острова-горы и крошечный Библиотечный Остров. В обычных условиях до последнего было не менее солнечного шага лету, но сейчас я преодолел этот путь едва ли не вдвое быстрее. Выжимал из птицы все, на что она была способна, щурился от рези в глазах в плотном потоке набегающего воздуха.

Тем не менее даже за это короткое время Конструкт заметно опустился ниже. Почти касался верхних, полупрозрачных слоев марева над Ничто. Ни один из ныне живущих не опустится так низко по своей воле. Так низко и так близко к Началу.

До Конструкта не так уж много, и я приподнялся в седле, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Какой-то знак. Признаки катастрофы или Вмешательства, как бы оно ни выглядело.

С первого взгляда – ничего. На солнце переливалось и блестело невероятное количество металлических шпилей, талей, мостов, зданий необычного вида, многочисленных механизмов, о назначении которых знали, наверное, только сами конструкторы. На теле этой угловатой гигантской машины уже не было видно поверхности самого острова. Впрочем, как и прежде она выглядела живой. Живой и подвижной. Такой же, как она выглядела однажды, в нашу первую встречу. Тогда от удивления и восхищения я, еще неопытный и молодой наездник, забыл об управлении и едва не перевернулся.