534 - Dorin Bateman

большую дружную семью. Правда, младший сын отказывается есть, старший — пинает того по ноге, из-за чего вновь начинается шум и гам. А муж кричит на тебя, чтобы ты сделала хоть что-нибудь.

Вы с мужем ругаетесь. Он укоряет за беспорядок в доме, за твой внешний вид и даже намекает на то, что младший ребёнок возможно не от него. Ты закрываешь глаза. Стискиваешь до боли подлокотники стула, чтобы не взорваться, и считаешь до десяти.

Два. Когда опускается ночь, ты тихонько заходишь в комнату к спящим детям. Они никому не нужны, как и ты. Может лучше убить их и себя, чтобы больше не чувствовать эту тревогу и боль? В мире ведь так много страданий! Руки сами тянутся к подушке. Всего пять минут, и они засыпают навечно. А потом ты идёшь на кухню и берёшь самый острый нож.

Всё как в тумане. Ты не помнишь, как это сделала. Видишь кровь на своих руках и тело мужа, распростёртое на кровати. Снаружи звучит сирена, и красно-синие огни освещают комнату.

Один. Ты открываешь глаза. Все эти картинки калейдоскопом пронеслись перед твоим взором всего за десять секунд. Пальцы всё ещё крепко сжимают подлокотники, но постепенно расслабляются. Ты смотришь на своих детей за столом и улыбаешься. Безусловная материнская любовь в тебе никогда не позволит причинить им зла.

Позже, уложив мальчиков спать, ты возвращаешься в спальню. Глядишь на своего мужа и произносишь то, что давно пора было сказать:

— Нам нужно серьёзно поговорить.

И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда.

(К Римлянам 5:3–4)