Капля крепкого - Лоуренс Блок

— Ну а ты?

— Что я?

— Ты ведь не знал в детстве, что станешь копом.

— Не знал. Даже в голову не приходило. А потом пошел сдавать вступительные экзамены и, будучи полным идиотом, завалил их. Ну и тогда пошел поступать в Академию, и вот тебе, пожалуйста.

— Но ведь ты мог пойти и другим путем?

— И вместо этого стать преступником? — Я поразмыслил немного. — Не могу похвастаться врожденными свойствами характера, которые бы это исключали, — вздохнул я. — Просто меня никогда не тянуло в этом направлении.

— Нет.

— Был один мальчишка в Бронксе, я вырос с ним бок о бок, — вспомнил я. — А позже наша семья переехала, и связь с ним полностью оборвалась. А потом вдруг пару раз встретился с ним годы спустя.

— И он пошел другой дорожкой…

— А что ему оставалось делать, — заметил я. — Нельзя сказать, что он сильно преуспел в своем деле, но так уж сложилась у него жизнь. Однажды видел его в участке, сквозь зеркальную стену при опознании, ну а затем снова потерял из виду. А через несколько лет мы снова встретились. Еще до того, как с тобой познакомились.

— Ты тогда еще пил?

— Нет, но завязал совсем недавно. И года не прошло. Все же удивительно, что с ним произошло и как.

— А вот с этого момента, — попросил Мик, — давай поподробнее.

Не могу точно сказать, когда впервые увидел Джека Эллери, но случилось это в ту пору, когда мы почти два года жили в Бронксе. Ходили в разные классы, но в одну начальную школу. Видел я его только в коридорах на переменках или на спортплощадке после уроков, играющим в стикбол[3]или ступбол.[4]Мы были достаточно хорошо знакомы, чтобы называть друг друга по фамилии, в соответствии с мальчишеским этикетом. Если бы кто тогда спросил меня, что за парень этот Джек Эллери, я бы ответил — нормальный парень. Полагаю, то же самое он сказал бы обо мне. Но это было все, что мы знали тогда друг о друге.

А потом бизнес у отца пошел из рук вон плохо. Он закрыл лавку, мы переехали, и снова я увидел Джека Эллери лишь через двадцать с небольшим лет. Лицо показалось знакомым, но я никак не мог понять, где я видел этого человека и кто он такой. Не в курсе также, узнал бы он меня или нет, потому как в тот момент я смотрел на него через одностороннее зеркало.

Случилось это то ли в 1970-м, то ли в 1971-м. Я носил жетон полицейского года два и служил детективом в Шестом участке в Гринвич-Виллидж, тогда он располагался на Чарлз-стрит в кирпичном здании довоенной постройки. Вскоре после этой истории участок переехал в новое помещение на Западной Десятой. Какой-то предприимчивый парень купил у нас старый дом и превратил его то ли в кооператив, то ли в кондоминиум. И отдал должное истории, назвав его «Le Gendarme».[5]

Годы спустя, когда появилась штаб-квартира Нью-Йоркского департамента полиции, примерно то же самое произошло со старым управлением полиции на Сентрал-стрит.

Но встреча состоялась еще на старом месте, на Чарлз-стрит, на втором этаже, и Джек Эллери проходил под номером четыре среди выстроившихся в ряд пятерых мужчин латиноамериканской наружности в возрасте от тридцати до сорока лет с хвостиком. Рост их варьировался от пяти футов девяти дюймов до шести футов одного дюйма, одеты были одинаково в джинсы и спортивные рубашки с распахнутым воротом. Они стояли и ждали, когда женщина, для них невидимая, опознает того, кто держал ее на мушке, пока его сообщник опустошал магазинную кассу.

Эта полная женщина лет пятидесяти выступала в совсем не подходящей для себя роли — она являлась совладелицей магазина хозяйственных товаров для мам и пап. Будь она учителем в школе, все ученики наверняка боялись бы ее как огня. Я присутствовал как сторонний наблюдатель, потому как дело вел другой детектив. Арест произвел коп в штатском по фамилии Лонерган, и я стоял как раз рядом с ним. В помещении возле женщины находился помощник окружного прокурора, там же маячил высокий костлявый юнец в скверном костюме — судя по всему, назначенный властями общественный адвокат.

Когда я носил полицейскую форму в Бруклине, напарником моим был старый и опытный Винс Махафи. Он научил меня сотне разных полезных штучек, в том числе при каждом удобном случае проводить такое вот опознание. Он говорил, это лучший способ познакомиться с местными плохими парнями, вместо того, чтобы листать альбомы с размытыми снимками. Ты должен видеть и запоминать их лица, наблюдать за языком тела, только тогда сможешь хорошенько запомнить.

— Ну и кроме того, — говаривал он, — это же бесплатное шоу, так почему бы не получить заодно и удовольствие?

И вот я взял в привычку ходить на процедуры опознания в Шестом участке и в тот день тоже всматривался в лица выстроившихся в ряд мужчин, пока помощник окружного прокурора советовал женщине не спешить.

— Нет, я точно знаю, это он, — заявила она, на радость Лонергану. — Это номер три.

Тогда помощник прокурора спросил, уверена ли она, причем тоном, предполагающим, что свидетельница может и передумать. Тут общественный адвокат откашлялся, словно готовился возразить. Но необходимости в том не было.

— Уверена на сто процентов, — кивнула она. — Это именно тот сукин сын, который меня ограбил, и я готова поклясться в том перед всеми вами и самим Господом Богом.

Лонерган, услышав такое заявление, радоваться почему-то перестал. Все вышли, мы с ним остались вдвоем. Я спросил, что ему известно о Номере Три.

— Он помощник управляющего на рынке на Гудзоне, — ответил Лонерган. — Чертовски славный парень, всегда готов оказать услугу. Но мне следует прекратить вызывать его на опознания. На него указывают вот уже третий раз, а он из тех редких типов, который если найдет десятицентовик у телефона-автомата, тут же вернет его на место.

— А выглядит подозрительно, — усмехнулся я.

— Наверное, все дело в изгибе губы. Почти незаметен, но делает лицо асимметричным, а такие физиономии доверия почему-то не вызывают. Как бы там ни было, но опознаний с его участием больше проводить не буду.

— Это если он не вляпается в какую-нибудь историю, — хмыкнул я. — А на кого она, по-твоему, должна была указать?

— Нет, это ты мне скажи. К чему склоняешься?

— Номер Четыре.

— В точку! Мне следовало сделать тебя свидетелем, Мэтт. В тебе что, инстинкт полицейского говорит или ты его просто узнал?

— Видел выражение его физиономии после того, как дамочка сделала выбор. Знаю, они не слышат, о чем мы здесь говорим. Но он почувствовал, понял, что соскочил с крючка.