Чужой снег - Татьяна Лайка

Я волновался. Я трепетал всем телом. Я никогда еще не видел страж кого-то из Высших так близко! Я никогда ни с кем из них не разговаривал! Это… это… было волшебно! Это была еще одна мечта всей жизни! И в отличие от млеющей перед прекрасным светловолосым вампиром Араи, я заходил внутрь весь в предвкушении чего-то… чего-то того, чего мне никогда не достигнуть! Это как мечта мальчишки — быть сильным, смелым, благородным! Могущественным, в конце-концов!

Но все знают, что мечта на то и мечта, чтобы всегда ею остаться в душе владельца. Мечты не сбываются — сбываются желания.

И вот передо мной моя мечта!

Передо мной тот, кем я хотел стать с самого детства! Как сейчас помню, когда я еще в поместье видел, как воины разминаются и тренируются на борцовских площадках, расположенных на заднем дворе… а потом бежал искать палку, наиболее походящую на меч, и в укромном месте играл, представляя себя Палладином Света… стараясь повторить то, что только что видел. Но после нескольких неудачных попыток всегда в бешенстве выбрасывал палку куда подальше, вновь и вновь убеждаясь в том, что мне никогда не стать даже просто хорошим воином, не то что Палладином!

Это было как огонь… Сначала он разгорался все сильнее и сильнее… в глазах все еще блестела сталь доспехов… рука все еще ощущала твердую рукоять гномьего меча! Но как любое пламя и это тоже стихало, когда в него не подбрасывали дров… когда у меня ничего не получалось даже приблизительно так, как надо… И ничего более не оставалось, кроме как сквозь слезы разочарования вновь смотреть на тренировочные бои профессионалов и уходить от своей мечты все дальше… и дальше…

Со временем горячее желание стало мечтой… несбыточной и безмерно далекой. До тех пор, пока я не приехал к Шрону. Тогда чувства, с таким трудом запрятанные в самые глубины моей Души, стали снова вырываться наружу… безжалостно и больно. Именно поэтому я не хотел учиться, веря, что это лишь напрасная трата времени.

Однако я ни о чем не сожалею. Я умею то, что умею. Остальное пусть так и останется мечтой… далекой… несбыточной… но часто озаряющей Душу своим светом.

Я мечтаю — значит, я ЖИВУ!

Не в прямом смысле, конечно. Но с мечтой внутри себя человек может быть романтичным, грустным, веселым, ласковым, страстным… И надежда на то, что я тоже могу быть таким, не оставляет меня в самые трудные минуты жизни. Может, я чего-то не так себе представляю, но, по-моему, у каждого должна быть мечта.

Вот в тот момент я морально готовился встретиться с тем, кто выше меня по рангу, по статусу, могущественнее, сильнее… хотя даже все это не то. Эти парни достигли того, что мне и снилось! Они сделали так, как я не могу! Я еще не был знаком ни с одним из них, но уже в тот момент стал испытывать огромное уважение перед этими воинами.

Когда я только входил в каменный зал, весь очерненный по контуру тьмою, и где лишь — в одном месте стена озарялась лучами света, исходившего от небольшого, но такого теплого, такого родного, костра, оба воина подняли взгляды, а громила даже обернулся. Теперь я смог его рассмотреть.

Очень живое, совсем не каменное, как ожидалось, лицо, обрамленное копной густых темно-каштановых волос. Большие глаза с длинными черными ресницами, которым могла бы позавидовать Арая, и густыми бровями, горели зеленым пламенем. Странно, такое необычное сочетание. Обычно зеленые глаза природа дарует людям с рыжими волосами. Но, на мой взгляд, именно в этом причудливом случае зрелый каштан идеально гармонировал с чистейшим изумрудом. Бледные губы только усиливали эффект, а небольшой нос не мешал наслаждаться игрой света как на темном, так и на зеленом фоне.

Однако суровое выражение лица воина не давало мне полностью расслабиться, вынуждая при всей симпатии быть начеку.

— Добро пожаловать гостям! Если вы пришли с добром, присаживайтесь: наш очаг — ваш очаг! — пафосно изрек светловолосый вампир, начав по правилам. Я в свою очередь вспомнил стандартную ответную фразу, которой меня так долго и муторно учили, заставляя зазубривать, в поместье:

— Добра хозяевам! — здесь надо было положить руку на сердце, что я и сделал. — Позвольте присоединиться к вам, к вашему… — тут я немного растерялся, не зная, как назвать громилу. По правилам надо было говорить «к вашему брату» (почему именно брату, до сих пор не понимаю), но не знал, уместно ли будет такое обращение. Белобрысый все понял и, еле заметно улыбнувшись в знак удовлетворения, подсказал:

— Другу, соратнику и побратиму, — а затем снова замолчал, давая мне договорить начатую речь.

— … к вам, к вашему другу, соратнику и побратиму и к вашему мирному очагу дабы провести приятный вечер со столь благородными лицами, и удостоиться чести вести беседу с самими хозяевами! Или же мирно покинуть сею обитель, если хозяева посчитают наши скромные персоны не достойными для столь великого дела! — полностью выдохшись, закончил я. Дальше можно было немного расслабиться, потому как последняя часть официального «благородного» приветствия оставалась за хозяевами.

— Гость не может быть не достойным, — выждав положенную паузу, вампир продолжил. — Потому тот, кто удостоен чести называться гостем, может полноправно присоединиться к нашему очагу, где ему будут оказаны положенные почести.

В заключение мы со светлым одновременно сделали неглубокий поклон друг другу. Все. Все правила были соблюдены. Зачем он вообще начал эту идиотскую речь?! Что он хотел этим узнать?! Воспитание? Образование? Происхождение? Зачем ему это?

Пока я пытался строить догадки, совсем не заметил, что вся компания, кроме меня и светлого (в том числе и громила), в упор пялятся на нас с нескрываемым удивлением, и я бы даже сказал восхищением.

— Что? — негромко спросил я.

— Это так красиво… — будто сама себе ответила наемница, продолжая смотреть как завороженная. — Темный и светлый вампиры… Будто Тьма и Свет приобрели телесную оболочку!

Мы с белобрысым переглянулись и… оба потупили взгляды, слегка засмущавшись.

— Раз уж вы здесь, давайте что ли представимся, — прервал воцарившееся на несколько секунд молчание громила. — Я — Гром, а моего друга все зовут Луч. Ну, я думаю, вы понимаете почему у нас такие имена.

Гром протянул мне руку для пожатия. Что ж, раз они тоже к нам «с добром», то почему и не познакомиться?

— Я Мейрон. Можно просто Мей, — ответил я, и на рукопожатие тоже.

— Рив, — коротко представился мой друг, пожимая руку сначала гиганту, а затем и Лучу.

— Укушенный? — как-то сочувственно спросил светлый.

— Угу, — лишь кивнул Ривент.

— Арая, — бодро продекламировала свое имя наемница, заискивающе целясь своими глазками в глаза Луча.

Но девушка предусмотрительно не дала руку для пожатия, а подняла кисть высоко, и вампиру ничего не оставалось, как уступить ей и поцеловать тыльную сторону ладони. Опять блаженный взгляд… опять медленный вздох удовлетворения…

У меня в ушах отчетливо стоял звон разбивающегося девичьего сердца. Я самолично принял решение о срочном спасении ситуации и легонько втиснулся между ними, одновременно отгораживая наемницу от красавца-вампира, показал маленькое светящееся существо, сидевшее у меня на пальце.