Абсолем - Саша Глейзер

Макс приложил руку к сенсорному замку и открыл дверь. Шерстяная тварь тут же вышла его встречать. Страшная, как жертва демона, она убедилась, что это действительно ее хозяин, зевнула и повалилась на пол, всем своим видом демонстрируя, какая она прекрасная. Вообще, она искренне в это верила, порой эта помесь сиамца с кем-то там прогуливалась по квартире как по подиуму.

Макс не разочаровывал ее, иногда называл кошачьей королевой, хотя выглядела она скорее как королевская задница. Собственно, потому он и назвал ее Кошмарой. Многие думали, что это кот, наверное, за её бойцовский вид, но на самом деле это была кошка, причем с отвратительным характером. Вообще, она любила своего хозяина, за это Макс готов был руку дать на отсечение. Ночью она неизменно ложилась рядом с ним на кровать и сладко засыпала; утром путалась в ногах, когда он сонный плелся в ванную, — он резко дергался в сторону, чтобы не наступить на хрупкий мохнатый хребетик, и чуть не падал; благодарно смотрела, когда он наваливал ей в миску корм. Но во всем остальном она была той еще тварью. Она драла стены, причем до штукатурки, ведь просто снять верхний слой — это уже был не её уровень. Она скидывала со стола все незакрепленные предметы и с особенным удовольствием делала это у Макса на глазах — четко рассчитывала секунды, необходимые ей, чтобы столкнуть лапкой очередную чашку и смыться под диван до того, как его тапок приземлится в месте ее дислокации. А в последнее время кошка начала мочиться на диван. Раньше за ней такого не водилось, она всегда ходила только в лоток. Непонятно, с чего вдруг сейчас начала так пакостить. Каждый раз, когда Макс оттирал диван чистящим средством, он клялся себе засунуть шерстяную тварь в мешок и убить об стену, причем об ту, которую она же и поцарапала, а затем пойти в зоомагазин и купить себе нормального анидроида. Но всякий раз он передумывал. Стыдно признаться, но он тоже любил эту животину.

Кошка постояла, глядя, как хозяин разувается, завалилась, перекатилась через спину, встала, потянулась и прошла за ним в комнату. Макс скинул с себя джинсы, футболку и в одних трусах прошлепал на кухню. Первым делом достал из холодильника банку с кормом, вилкой подковырнул крышку (клубок шерсти с мурлыканьем начал нарезать восьмерки вокруг его ног) и вывалил содержимое в кошачью миску (клубок шерсти счастливо отвалил от него). Покончив с кошачьим ужином, он занялся своим. Достал из холодильника бутылку пива — холодное, то, что нужно. Сегодня он особенно устал, а ведь учебный год только начался. Вначале было сложнее всего — из-за первокурсников. Со старшими проблем уже не было, а вот новички, восторженные, пылкие, со светлыми идеалами, пришедшие научиться служить на благо человечеству, вызывали у него раздражение. На занятиях они забрасывали его вопросами, искренне слушали то, что он бубнил им на лекциях, без понуканий делали дополнительные задания, которые ему потом приходилось проверять, — в общем, всячески усложняли работу, которую он и без того терпеть не мог. Макс в отличие от остальных работал не по своему призванию. Так получилось.

Кошмара съела все до последней крошки и принялась носиться по квартире. Она всегда так делала. Сжигает калории, усмехался Макс. Он нажал точку обновления на мониторе над столом. Звуковой сигнал оповестил о новом письме. Макс пробежался по нему глазами — оказывается, сегодня была особенная дата. У него был день рождения. Об этом оповещало поздравительное сообщение от почтового сервиса.

Макс захватил бутылку пива и вернулся в комнату. Подошел к рабочему столу, некоторое время задумчиво смотрел на фотографию красивой молодой женщины в простой черной деревянной рамке, затем осторожно коснулся ее бутылкой:

— Сегодня праздник, глупая женщина.

Засыпал он долго и мучительно. Так было всегда в его день рождения. Потому что в этот день он неизменно вспоминал о ней, а потом долго мучился от цепляющегося за его разум образа. Он не мог просто выкинуть его из головы, потому что, как бы там ни было, этот образ был самым дорогим, что еще оставалось в его жизни. Казалось, он уже вот-вот засыпал, но её смех вновь вырывал его из сонного забвения. Уже восемнадцать лет прошло, а он по-прежнему слышал этот смех как наяву. Она смеялась не громко, но заразительно, переливчато, и глаза её смеялись, и круглые нежные плечи подрагивали, и выбившаяся прядь падала на лицо…

Макс открыл глаза и уставился в потолок, ожидая, когда картина прошлого рассеется. На груди лежала Кошмара, он погладил ее, поскреб за покалеченным ушным обрывком. Кошка гортанно заурчала. Макс снова закрыл глаза.

Уснул он под утро, усталый и измученный. А уже через пару часов прозвенел будильник. Макс поплелся в ванную, как всегда споткнувшись о Кошмару, попытался дать ей пинка, но традиционно промахнулся. Кошка в любое время суток была проворнее его. Макс собирался на автомате. Душ, чай, яичница с помидорами, еда кошке, джинсы-футболка-ботинки, лифт, улица…

На перекрестке Макс заметил, что один из датчиков под огромным рекламным монитором не работал. Он достал манипулятор.

— Доброе утро, вы связались с полицейским управлением. Если вы не ошиблись, то дождитесь ответа оператора. Три, два, один. Здравствуйте, — проговорил уже живой голос, — ваше местоположение определено. Вызов экстренный, высылать отряд?

— Нет, — поспешил успокоить Макс, — я просто хочу сообщить о неработающем датчике. Отключен определитель демона второго уровня опасности.

— Если вы имеете в виду датчик, который находится в одном метре сорока восьми сантиметрах слева от вас под рекламным экраном, на котором сейчас изображение Куна Либеро, то насчет него уже была заявка. Ремонтная бригада выехала ровно восемь минут назад. Но в любом случае благодарим за проявленную бдительность. Удачного вам дня.

— Спасибо, — проговорил Макс и отключил манипулятор.

На мониторе действительно было изображение одного из самых узнаваемых людей на планете — конькобежца Куна Либеро, многократного рекордсмена и победителя Чемпионата Земли. В отличие от большинства людей Макс совершенно не интересовался самым популярным видом спорта, но этого спортсмена узнал легко. Он неизменно сталкивался с лицом Либеро. Тот был повсюду: в рекламе еды, напитков, спортивных товаров, персональных флипов и прочего. На конькобежные соревнования в принципе сложно было пробиться, если ты заранее не озаботился покупкой билета, но если планировалось участие Куна Либеро, то можно было забыть о попадании на ледовую арену и спокойно располагаться у домашних или городских экранов.

Нельзя сказать, что Макс совершенно не интересовался спортом, он следил за одним малоизвестным чемпионатом. Правда, на телевизионные трансляции ему рассчитывать не приходилось: слишком мало поклонников было у этого вида спорта, — но иногда какие-нибудь специализированные порталы транслировали финальные матчи. Пару раз Макс даже побывал на стадионе: на полупустых трибунах были лишь родственники и друзья игроков, да пара таких же чудаков, как Макс. А ведь когда-то этот вид был самым популярным на Земле и собирал миллионы у экранов. Так рассказывал прадед — сам в молодости ярый любитель футбола.