Спецназ времени - Олег Таругин

Пустой магазин полетел под ноги, на его место с негромким щелчком сработавшего стопора встал запасной. Эх, выйти б сейчас на минометную позицию, захватить один из стволов да поупражняться в прицельной стрельбе по их же собственным окопам! Ничего в принципе сложного: учитывая расстояние между двумя линиями обороны, достаточно просто изменить прицел градуса на три и уложить веером десяток мин — больше в любом случае не дадут! А уж там…

Прежде чем получить в упор несколько остроконечных 7,92-мм пуль, несущихся к цели со скоростью более чем в семьсот метров в секунду, вывернувшийся навстречу собственной смерти солдат успел-таки вскинуть пулемет и выжать спуск. Обидно — и глупо! Тяжелый, отбрасывающий назад удар пониже левой ключицы — и боль. Пока еще не осознаваемая в горячке боя, почти полностью растворяющаяся в захлестнувшем организм адреналиновом шторме, но уже рвущая грудь боль. В следующий миг мир перевернулся, стремительно опрокидываясь над головой, и последнее, что он еще успел увидеть, было иссиня-голубое, без единого облачка сентябрьское небо Причерноморья одна тысяча девятьсот сорок первого года…

Тренировочная база ЦУОС, Земля, 2210 год

«Совершенно секретно.

Личное дело № А1709-08.

Рогов Виталий Сергеевич, 2177 г.р., русский, место рождения — планета земного типа Серпиус, первый пояс дальности, л/н ВК 8843332, ВУС — боевой Т-оператор первого ранга.

Послужной список, выборочно, согласно запросу:

2195–2198 гг. — служба в Космическом десанте ВКФ, звание по окончании контракта — ст. сержант, участие в пяти боевых выбросах 1-4-й категории сложности, два ранения легкой и средней тяжести, награды — почетный знак „За воинскую доблесть“.

Особых примечаний нет.

2198–2203 гг. — прохождение обучения на спецкурсах ВКФ по специальности „разведывательно-диверсионное дело“. По окончании (июль 2200 года), в звании „ст. прапорщик“ направлен для прохождения службы в войска специального назначения Второй ударной группировки ВКФ. Участие в качестве командира РДГ в десяти боевых операциях, ранение и контузия средней тяжести, награды — медаль „За отвагу“, орден Мужества первой степени. Звание по окончании срока службы — капитан КД ВКФ.

Особых примечаний нет.

2203–2205 гг. — переподготовка на высших офицерских спецкурсах подразделения „Т“ (ЦУОС). По окончании курса обучения (март 2205 года) распределен в отряд особого назначения при проекте „Хронос“, ВУС — боевой оператор первого ранга. 2205–2210 гг. — участие в двадцати двух реальных и тренировочных операциях локальной хронокорреции. Подтвержденный уровень личностно-психологической ассоциации с реципиентом — 98–99 %, временная специализация — XX век.

В настоящее время (2210) — находится на службе в своем подразделении.

Особые примечания — см. файлы А7-А12, допуск 001, каскад-ключ допуска — „Прима“».

Закончив читать, человек, облаченный в черный флотский китель с золотыми погонами адмирала, свернул висящий над поверхностью полированного, из настоящего дерева стола голоэкран и медленно откинулся в кресле. Повернув седую голову, взглянул на сидящего напротив офицера:

— Уверен, что справится? Уж больно все… непросто. Кстати, почему именно он?

Собеседник, судя по тускло отблескивавшим в приглушенном кабинетном свете погонам, носящий звание контр-адмирала военно-космического флота, едва заметно улыбнулся. И, аккуратно пристроив на краю хрустальной, под стать столу, пепельницы наполовину выкуренную сигарету, ответил:

— Уверен, Алексей Анатольевич. Во-первых, практически идеальный послужной список, сами видите, во-вторых — высочайшая, просто поразительная совместимость с реципиентом. Между прочим, нечастый случай! Редко, кто из этих ребят достигает ассоциации даже в девяносто пять процентов, а у него почти круглые сто. Полагаю, лучшей кандидатуры не найти.

Адмирал едва заметно дернул краешком сухого, с узкими губами рта:

— Ну да, идеальный послужник, вижу. Вот только за этими строками живой человек, — видя, что ему собираются возразить, он лишь коротко дернул рукой: — Молчи уж. Ты вот лучше скажи: все это на самом деле необходимо? Научный отдел не мог ошибиться? Все эти их суперкомпьютеры и вероятностный хроноанализ — это, конечно, здорово, впечатляет, но есть еще, знаешь ли, теория невмешательства.

Контр-адмирал пожал плечами:

— Леша, ты меня сколько лет знаешь? С училища, верно? — неожиданно перешел он на более вольный стиль общения. — Тридцать пять, поправь, если ошибаюсь. Поверь, лучшей кандидатуры все равно не найдем. Это раз. Теперь второе — думаешь, мне приятно макаться во все это дерьмо? Пусть даже и в качестве начальника местной службы безопасности?

Считаешь, я, как обо всем этом услышал, сразу к тебе кинулся, кандидатуру утверждать? Ага, сейчас! Сначала тоже не поверил, уперся даже, но меня они, «научники» наши, в смысле убедили. Причем, поверь, убедили совершенно неопровержимыми фактами. Так что это — единственный вариант. Ну, или шанс, формулировка не суть важна.

Если сейчас не сделаем, не решимся, может произойти нечто очень и очень плохое. Совсем плохое, Леша, и с нашей, так уж выходит, подачи! Уж не знаю, кто именно из нас недоглядел, но факт, как говорится, налицо. Я не в курсе, о чем они там, наверху, думают и к чему в итоге придут, но полагаю, Проект в самое же ближайшее время будет свернут, а любые темпоральные вмешательства запрещены, — он на миг замолчал, однако адмирал не спешил вступать в дискуссию, молча дожидаясь окончания монолога. — Если к тому времени вообще будет кому их запрещать…

— Да, они меня убедили! — неизвестно зачем, повторил он. — А насчет кандидатуры? У меня были на заметке еще двое парней, оба с уровнем в 94–95 процентов, но один сейчас на психореабилитации, а второй… второго, боюсь, придется списывать, поскольку спекся. Ты ж историю учил, помнишь, как предки говорили — «ангел пролетел»? Вот и Валерка, похоже, своего ангела увидел, а значит, пора ему уходить. Если сразу не застрелится и спиться не успеет, получит свои погоны без просветов и пойдет в академию, юных дарований в свет выводить. Так что не из кого выбирать.

— Не дави интеллектом, Сережа, не надо, — поморщился адмирал, решительно забирая из пепельницы сигарету и делая осторожную затяжку давно не курившего — точнее, давно завязавшего с этой пагубной привычкой — человека. — Если считаешь, что этот твой кандидат справится, значит, так тому и быть. И забери ты эту гадость, — он брезгливо бросил сигарету обратно в пепельницу, — знаешь ведь, что я табачный дым на дух не переношу!

— Ага, знаю, на дух не переносишь, — на полном серьезе кивнул собеседник, безжалостно туша сигарету в пепельнице и решительно поднимаясь из кресла: — Так разрешите идти, господин адмирал?

— Иди, — выдохнул Алексей Анатольевич. — Сообщишь, когда все будет готово. И знаешь что, Сережа? Надеюсь, что твои научники вместе со всеми их стратегическими суперкомпьютерами правы и мы успеем все исправить. Очень на это надеюсь. К слову, а они уверены, что подобное вообще возможно, создать матрицу с неограниченным сроком функционирования? Раньше, насколько помню, тридцать — тридцать пять суток считалось пределом? Плюс, собственно, оболочка — выдержит? Почти семьдесят лет в сумме все-таки… да, а к чему, кстати, такие сложности? Военные археологи какие-то, спецслужбы. Неужели нельзя подсадить матрицу непосредственно объекту?