Наместник - Виталий Останин

Игроками на внешнеполитической арене выступали не княжества, а союзы. Точнее, не так. Формально эти карликовые страны были самостоятельными субъектами международного права – кто-то больше, кто-то меньше, но это уже детали. Каждое княжество имело голос в Думной палате – органе скорее совещательном, чем реально что-то решающем. И состояло во фракции. Или союзе. Не провозглашенном на бумаге, но вполне комфортно существующем в устных договоренностях. И вот союзы-то и властвовали во внешней политике.

Всего их было четыре. Дальневосточный Триумвират, состоящий из трех княжеств: Благовещенского, Хабаровского и Поморского, – определял правила игры от Сахалина до Сибири. Москва единолично рулила почти всей центрально-европейской частью, также упираясь восточными границами своих владений (точнее, границами Пермского княжества) в Сибирь. Которой управлял союз четырех князей: Тюменского, Самаровского (располагавшегося там, где у меня дома стоял Ханты-Мансийск), Енисейского и Забайкальского, подмявших под себя князьков помельче. Земли южные, все эти Краснодары и Ростовы, были под властью Восточного Союза.

Такая вот получилась Россия. Жившая большей частью времени мирно и дружно, то есть без открытых военных столкновений, но весьма увлеченно резавшаяся в политические шахматы. Жертвой одной из комбинаций я и стал, когда москвичи вознамерились приобрести активы на землях Благовещенского княжества. И которая отнюдь не закончилась щелчком по носу Нарышкину и Бестужеву, после того как предательство моего двойника вскрылось. Просто перешло в иную фазу – теперь мой князь хотел нанести ответный удар и избавить от влияния Москвы Пермь. О чем мы сегодня и беседовали под чаек с круассанами.

– С женитьбой настолько горит?

– Не ты, так кто-то другой, – пожал плечами князь. – Была бы, как говорится, честь предложена. На Пермские земли много претендентов…

Поярков произнес это таким тоном, будто лично ему ни до Ольги Татищевой, ни до Перми не было дела. Так, увидел возможность родича к столу пристроить, а там, мол, сам решай. Хочешь – женись, не хочешь – без тебя охотников немало.

Тут он, конечно, прав был. Княгиня Ольга – не только девушка с приятной внешностью, но и более полутора сотен тысяч километров приданого. С развитой инфраструктурой, сильными торговыми связями, месторождением хромитовых руд, алмазов и много еще чего. Правда, находилось это все у черта на куличках, если из Благовещенска смотреть. И практически входило в состав непровозглашенного Московского царства… С другой стороны – кто без недостатков? Я вот, например, вообще пришелец!

Так что найдутся желающие, к бабке не ходи. И москвичи своего кандидата сватать будут, и местные элиты подсуетятся, да и сибирские князья… И мы… Блин, но как же далеко!

Это, кстати, было забавно – оценивать удаленность той или иной территории без точки отсчета в виде Москвы. В моем родном мире как? Все, что более чем в тысяче кэмэ от столицы находится, – глушь, провинция и вообще дыра несусветная! Кое-кто даже считает, что и тысяча километров – это неоправданное проявление оптимизма. Здесь не так. Тут центров множество. Не каждое, конечно, княжество на такой центр тянет, но вот Благовещенское – вполне.

Уж больно расположение у него удобное. Китай под боком, в смысле Маньчжурское ханство, но будем смотреть правде в глаза – для европейца разницы между первыми и вторыми практически не существует. Севернее – якуты с алмазами, на своей земле реки, леса и полная таблица Менделеева под ногами. Грех с такими картами, полученными на первой же раздаче, жить плохо! Впрочем, в моем мире – смогли. Не без труда, конечно, пришлось постараться. Последовательно и систематически выкачивать из региона все, что только возможно, возвращая обратно лишь дотации из федерального бюджета…

Ладно, не о том речь!

Мы с князем вели неторопливый, но весьма напряженный для меня разговор о внешней политике государства. А именно – о династическом браке Ольги Татищевой, княжны Пермской, и племянника князя Благовещенского, боярина Игоря Антошина. Меня то есть. Признающего, что брак этот нужен и важен, но еще не смирившегося с тем, что его холостяцкой свободе приходит конец. Даже с учетом привлекательности княжны – материалы по барышне я изучил подробно.

Все-таки здорово, что я теперь легализованный пришелец в этой параллели. Правду про меня знал только узкий круг людей, но и это облегчало жизнь. Не нужно было врать в мелочах, выкручиваться, применив неуместный в здешней среде неологизм, и объяснять, почему я называю ихор – красным жгутом в узле дара. И еще можно было обучаться владению магией, не скрываясь. Оттачивая незнакомый местным колдунам способ ее применения – визуализацию в стиле Зеленого Фонаря.

Мне здорово повезло, что тут скажешь. Когда я здесь только появился, князь Поярков сразу же заподозрил что-то странное в поведении своей правой руки и племянника. Но не стал проявлять видимого беспокойства – политик же, простые решения не для него! Вместо этого он попросил своего наставника, девяностолетнего старикана, отзывающегося на «дядю Ваню», следить за мной. Что для того, имеющего редкий дар – видеть ауру человека, – не стало большой сложностью. К тому же жил он по соседству с двойником, так что операция внедрения не требовала даже легенды.

В первый же вечер выяснив, что в теле обер-секретаря скрывается сознание пришельца из другого мира, наставник стал мне ближайшим помощником. И глазами князя – даром что слепец от рождения, – докладывая тому о каждом моем чихе. Мне позволили заниматься выгораживанием себя, точнее, двойника, но и себя тоже – блин, тут сложно все! – попутно вскрыв руководство филиала Потрошителей в столице Благовещенского княжества.

На что эти мудрые люди рассчитывали, я не понимал до сих пор. Все-таки чужак в теле родного человека, с доступом к разрушительным силам боярского дара – так здесь называлась боевая магия. Я тут мог таких дел натворить, замучились бы потом город восстанавливать!

Но они сделали на меня ставку, в том числе потому, что оригинал оказался той еще сволочью и иудой. И в конце четырехдневного марафона князь заставил настоящего Игоря, обученного специальной технике, провести обратный перенос, уже на постоянной основе поселив меня в его теле. А его, соответственно, в моем. Этакая ссылка для родича, убить которого совесть не позволяет, в тюрьме держать слишком опасно, и вообще что с ним дальше делать – непонятно.

Чем там бедолага занимался в родной мне параллели, я мог только предположить. Скорее всего, по привычке интриговал, тянул на себя одеяло и трепал нервы серьезным людям. Что вскорости ему должно было аукнуться – магом-то он больше не являлся.

У него, как мне сказал князь, остался шанс вернуться. С каждым днем становившийся все более призрачным, но существовавший. Однако вскорости должен был приехать выписанный из Тибета специалист, который обрубит и его. Как-то там «закапсулирует нашу ментальную связь на уровне тонкого тела» – я не особо вникал в эту його-эзотерическую хрень. Сделает, и ладно!

Я прописался тут, в альтернативном Благовещенске, с магией, «москвичами», выглядящими дороже «Инфинити», и владетелями, способными устроить локальный апокалипсис. С первопрестольной у черта на куличках и международной преступной организацией, которая выращивает детей на продажу. Но главное – обзавелся друзьями и семьей. Хоть и чувствовал я себя в последней приемным ребенком.