Книги онлайн и без регистрации » Романы » Вдоль белой полосы - Яна Перепечина

Вдоль белой полосы - Яна Перепечина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 75
Перейти на страницу:

— Ну?!

— Да, — только и выдохнула Агата.

— А мне нет, — расстроилась Люба. — Я думала, может, мы плохо считали. Но раз тебе приснился, значит, дело не в этом. Неужели я замуж не выйду?

— Обязательно выйдешь, — утешила её Агата. Может, ты просто крепко спала…

— Ты посмотри, какие у них разговоры! — не то удивилась, не то возмутилась бабушка и скомандовала: — А ну мыть руки и за стол. Рано вам ещё о женихах думать.

Девчонки покраснели, прыснули в ладони и побежали к умывальнику. Люба уже забыла о гадании и думала только о вкусных блинчиках. Агата брызнула в неё водой и отпрыгнула в сторону. Обе засмеялись и вприпрыжку помчались на кухню. День обещал быть солнечным и тёплым, а жизнь — прекрасной.

Если бы маленькой Агате сказали, что дети могут полюбить в десять лет, она бы ни за что не поверила. Она была очень разумным и начитанным ребёнком и по книжкам знала, что любовь есть, но понимала, что это чувство не детское. Нет, конечно, многие влюбляются и раньше, чуть ли не в яслях. Но разве это настоящая любовь? И это тоже понимала не по годам серьёзная Агата. Но сама она в десять лет умудрилась полюбить по-настоящему. И, как ни удивительно, всегда, даже тогда, в самом начале, знала, что это то самое, редкое, что даётся не всем. А ей вот далось. В десять лет.

Это рано, конечно, потому что тяжело маленькому ещё, в общем-то, человеку любить. Почти непосильно. Но как там? Господь не даёт того, что нам не по силам? Если так, то Он не ошибся. Ей любить Никиту оказалось по силам. Тяжело. Но по силам.

Почему-то Агата совершенно не помнила, как увидела Никиту впервые. Но точно знала, что уже в первое лето любила его. Как только они оказались соседями по даче, как только встретились, поговорили — всё, жизнь её по ощущениям самой Агаты оказалась предрешена. Звучало это, конечно, как понимала уже почти взрослая, пятнадцатилетняя, Агата, несколько пафосно. Но было правдой. Теперь, по прошествии шести лет, она считала, что может с уверенностью говорить об этом.

Знакомство их было совсем-совсем обычным. Ничего особенного. Всего лишь соседи по даче. Никакой романтики, о которой так грезят девочки-подростки. Но для Агаты это ровным счётом ничего не значило. Потому что она обмирала, только видя Никиту. И никакие особенные обстоятельства ей были не нужны. Сколько раз она тайком смотрела из-за куста смородины, который рос на границе их участков, как он идёт по дорожке от дома к хозблоку. Высокий, светловолосый… Просто идёт. И всё. А она смотрела и сердце с ума сходило от любви. В десять лет.

Как зарождается любовь? В какой момент? Никто не знает. А тот, кто говорит, что знает, — обманывает. Или окружающих, или сам себя. Только Господь знает. Но молчит. Ибо "тайна сия велика есть". И каждый сам с этой самой любовью должен разобраться. И полюбить сам. Или не суметь. А уж разлюбить-то и вовсе по собственному желанию невозможно. Вот и Агата не смогла. Хотя, если уж честно, и не хотела. Совсем.

И жизнь её с тех пор делилась на лето и всё остальное. Лето начиналось в мае, когда открывали дачный сезон. Агата приезжала и ровно, спокойно здоровалась со всеми соседями и с Никитой тоже. Хотя бедное её сердце то просто растекалось, будто мармелад на солнце, то сжималось, как высохшая раскрытая сосновая шишка, напитавшаяся дождевой водой. Но Агата старательно делала вид, что ей совершенно всё равно, кто живёт по соседству. Тем более, что строгие её бабушки, чем старше становилась Агата, тем решительнее запрещали ей гулять с Никитой.

Он этого, конечно, не знал. И часто звал соседку вместе покататься на великах, или поплавать в их пруду, или поиграть в вышибалы. Объяснялось это просто: Никита всегда был очень приветливым и добрым. Ему было жаль маленькую соседку, которая много помогала родным и мало гуляла. Вот он и звал её на прогулку. Только симпатия и жалость. И ничего больше. Но ей и этого хватало тогда.

Так Агата и росла, живя и дыша полной грудью только летом, когда Никита был поблизости, и впадая в странное состояние ожидания и оцепенения зимой.

Однажды, Агате тогда было тринадцать лет, Никита в очередной раз позвал её купаться, а она стояла напротив него и лепетала:

— Я не могу. Мне нельзя.

Никита смотрел на неё весёлыми серыми глазами и всё никак не мог понять, почему это. И она не знала, как ему объяснить, что ей запрещают гулять с ним. Она была уже довольно взрослая и понимала, о чём думают её бабушки и почему не разрешают уходить или уезжать далеко от дома вместе с Никитой. Они считали, что девочке, даже уже девушке неприлично вот так запросто гулять с девятнадцатилетним юношей. Её славные, добрые, консервативные бабушки. Они мыслили ещё категориями «прилично — неприлично». И Агата, воспитанная на мировой классике, их понимала. Она вообще всех всегда понимала. Но объяснить Никите это не могла — не хотелось оскорблять его этим запретом. И Агата беспомощно повторяла:

— Я не могу. Мне нельзя.

Никита стоял очень близко, опершись на свой велосипед, и смотрел на неё озадаченно. А потом сказал:

— Понятно. Прости меня. Вот ведь привязался к тебе. Ну, нельзя — значит, нельзя. Тогда, может, через недельку?

Агата поняла, чем он объяснил себе её отказ, и тут же вспыхнула. Никита, как ей показалось, тоже покраснел и начал рассказывать о чём-то незначащем и забавном, явно стараясь сгладить впервые омрачившую их безмятежные соседские отношения неловкость.

Иногда Агате всё же разрешали пойти погулять с Никитой. Правда, при условии, что с ними отправится ещё и её младшая сестра Кира. Конечно, Агата, которая вообще-то сестру любила и брала её с собой почти везде, была не слишком рада такому сопровождению. Зато так она могла пусть и изредка, но всё же видеть Никиту не только на расстоянии нескольких метров или и вовсе через забор.

Как-то раз они отправились на дачное озеро купаться. Было пасмурно и жарко. Но Кира, по указанию бабушек и без особого желания принявшая на себя роль дуэньи, в воду не полезла и стояла под деревом, обхватив обеими руками полотенца, которые повесили на неё. А Никита и Агата со смехом ринулись в озеро, обдавая брызгами заросли осоки, и быстро поплыли на другой берег. Тогда Агате уже исполнилось четырнадцать, и им было интересно вместе. Во всяком случае, они наперегонки сплавали на другую сторону озера и не спеша вернулись обратно, а Никита всё не говорил о том, что ему пора домой. Агата же плыла в метре от него, медленно, словно во сне, раздвигая плотную коричневую воду и желая только одного: быть рядом с ним вечно. Если для этого ей пришлось бы превратиться в какую-нибудь русалку или даже лягушку, то она без колебаний согласилась бы на любое обличье и на любое условие. В этот момент она понимала Андерсоновскую Русалочку и жалела её всем своим нестерпимо ноющим и одновременно разрывающимся от счастья девичьим сердцем. О чём думал в это время Никита, она, конечно, не знала. Зато видела его мокрые волосы, капли воды на лбу и щеках, тёплую улыбку и внимание, с которым он слушал её и отвечал ей, и была счастлива.

Разговаривая, они поплыли вдоль длинного озера, не обращая внимания на начавшийся дождь. Краем глаза Агата видела, как семилетняя её сестра стоит, прижав к груди полотенца, под чёрной ольхой. Она понимала, что той грустно, а, может быть, и страшно одной на безлюдном берегу под начинающимся дождём и низким серым небом, но не могла, никак не могла повернуть обратно. И крикнуть Кире, чтобы та шла домой, тоже не могла. Ведь это означало бы перебить, разрушить то незримое, но отчётливо ощущаемое, что возникло между ними с Никитой.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?