Ледяная земля - Джон Фланаган

Драккар сражался с бурей, цепляясь за волну. Гребцы надрывались от усилий; казалось, что сердца их вот-вот лопнут, так старались они втащить «Волчий ветер» на гребень волны, противостоя объединенной мощи ветра и воды. В какой-то момент Уилл почувствовал, что в этот раз корабль проиграет схватку, и закрыл в ужасе глаза. Судно заскользило навстречу верной гибели. Вскоре волна изменила направление, и громада воды вновь обрушилась на палубу. Юношу отшвырнуло от мачты, и он закрутился на мокрых досках, подобно волчку, хватаясь за спасительный канат. Что-то твердое сильно ударило его по зубам. Это был локоть Ивэнлин. Над Уиллом грохотали морские воды, и нос корабля снова устремился вниз. «Волчий ветер» опять заскользил под уклон, то выпрямляясь, то склоняясь долу, стряхивая с себя воду, точно утка. Уилл так ослабел, что у него не было сил даже закричать. Он застонал вполголоса и пополз к мачте. Им уже не спастись, подумал он. В глазах Ивэнлин он видел отчаяние.

Эрак со Свенгалом стояли на корме: они готовились к новому испытанию. «Волчий ветер» вздымал вверх и обрушивался вниз, кренился то на один бок, то на другой, но все-таки умудрялся противостоять стихии.

– А ведь неплохо справляется! – прокричал Свенгал.

Эрак сдержанно кивнул. Пусть Уиллу и Ивэнлин все происходящее казалось концом света, на самом деле корабль был способен выдерживать подобные шторма. Однако и он был несовершенен. Если он получит пробоину, вся команда отправится кормить рыб на дне морском.

– Последняя волна чуть не угробила нас, – вздохнул Эрак. Действительно, если бы гребцы не сумели сделать решающий рывок и перетащить корабль через гребень волны, судно точно засосало бы на глубину. – Надо нам развернуться и обогнать шторм! – заключил он.

Свенгал одобрительно кивнул. Он стоял, щурясь от ветра и соленых брызг.

– После того, как преодолеем вот эту. – Он указал на следующую волну.

Она была поменьше той, что едва их не прикончила. Но «поменьше» не значило «маленькая». Скандианцы вцепились в рулевое весло.

– Налягте! Налягте же, черт вас дери! – зарычал Эрак на гребцов, когда над «Волчьим ветром» нависла новая стена воды и корабль опять начал очень медленно карабкаться вверх, выбиваясь из сил.

– О нет! Пожалуйста, пожалуйста, пусть это кончится, – простонал Уилл, чувствуя, как нос судна опять наклонился вперед.

Ужас вконец измотал его. Ему просто хотелось, чтобы все это прекратилось. Пусть уж лучше корабль потонет, подумал он. Будь что будет. Лишь бы конец. Лишь бы перестал терзать его этот отупляющий ужас. Он слышал, как рядом с ним всхлипывает Ивэнлин. Уилл обнял ее за плечи, больше он ничем не мог ее успокоить.

Вверх, вверх, вверх – судно устремлялось все выше, затем вновь на палубу обрушились потоки воды, и драккар, перебравшись в очередной раз через гребень волны, рухнул вниз. Уилл хотел закричать, но не смог: он осип и выбился из сил. Из горла вырвался лишь тихий всхлип.

«Волчий ветер» снова вгрызался в основание волны. Эрак выкрикивал приказы гребцам. За то время, пока не подойдет новая волна, они должны успеть развернуть корабль.

– К правому борту! – взревел Эрик, жестом указывая направление поворота на случай, если кто-то из гребцов в передних рядах его не расслышит. Однако можно было не сомневаться: слышали его все.

Гребцы уперлись ногами в доски обшивки палубы. Те, что сидели справа, подтянули к себе рукояти весел, а те, что гребли по левую сторону, толкали весла вперед. Когда корабль наконец-то выровнялся, Свенгал проорал:

– Пошли!

Лопасти погрузились в воду: с одной стороны гребцы тянули весла на себя, с другой – от себя. Эрак со Свенгалом всем весом налегли на рулевое весло. Длинный узкий корабль резко повернулся, почти не сдвинувшись с места, и обратил корму к ветру и волнам.

– А теперь др-р-ружно! – пророкотал Эрак, и гребцы охотно повиновались.

Ему нужно было вести корабль, обгоняя волны, иначе судно просто накрыло бы водой. Лишь единожды бросил он взгляд на аралуинских пленников, что жалко съежились у мачты, и тут же забыл о них: ему нужно было следить за движением корабля и за тем, чтобы он был повернут кормой к подступающим волнам. Допусти он малейшую ошибку – и судно пойдет боком, и тогда им всем настанет конец. Сейчас корабль легко всходил на волну, но все равно надо было быть настороже.

Уиллу и Ивэнлин казалось, что «Волчий ветер» все еще совершает ужасные прыжки, проходя по пятнадцать метров от основания волны до гребня. Но теперь путь корабля был не таким хаотичным: он следовал за волной, а не сражался с ней. Уилл почувствовал, что судно двигалось более плавно. Потоки воды все еще хлестали по палубе с равными промежутками, но опасное скольжение судна назад и вниз осталось в прошлом. Корабль раз за разом с успехом преодолевал огромные волны, и в сердце Уилла затеплилась надежда, что, может быть, у них появился шанс на спасение.

Но это было очень неуверенное «может быть». С каждой новой волной, что накатывала на них, юноша чувствовал все тот же беспредельный ужас, от которого внутри у него все сжималось. Каждый раз ему казалось, что теперь-то они пропали. Он обнял Ивэнлин и почувствовал, как ее руки в ответ обвились вокруг его шеи, а ледяная щека прижалась к его щеке. Так эти двое молодых людей искали – и обрели – друг в друге утешение и отвагу. Ивэнлин скулила от страха. Сам Уилл, к своему удивлению, обнаружил, что, как и Ивэнлин, бормотал бессмысленные слова, призывая на помощь Холта, Тагая, кого угодно, кто мог бы его услышать и спасти. Но волна накатывала за волной, а «Волчий ветер» все не тонул. Ужас притупился, на смену ему пришло нервное истощение, и юноша наконец заснул.

Семь следующих дней корабль относило далеко к югу, за пределы Узкого моря, к самым границам океана. Уилл и Ивэнлин все так же сидели, сжавшись калачиком, у мачты: изможденные, вымокшие и продрогшие. Отупляющее предчувствие беды не оставляло, но постепенно они начали верить в то, что могут спастись.

На восьмой день из-за туч пробилось солнце. Свет был слабый, но это было солнце. Яростная качка закончилась, и корабль, как и до бури, плавно скользил по морской ряби.

Эрак – его борода и волосы были покрыты солью, точно инеем, – устало налегал на рулевое весло, аккуратно разворачивая судно обратно к северу.

– А теперь – к Мысу Защиты, – объявил он команде.

Холт прислонился к стволу могучего дуба и стоял, не шевелясь. Из леса появилась ватага разбойников и окружила карету.

Он был на виду, но его никто не замечал – грабителям не терпелось захватить добычу – обчистить богатого купца с женой, тем тоже было не до Холта: они в ужасе таращились на вооруженных людей, сгрудившихся на поляне вокруг их экипажа.

Но гораздо лучше скрывал Холта от людских взоров его камуфляжный плащ. Он надвинул капюшон на лоб. К тому же Холт не шевелился. Как и все рейнджеры, он знал: чтобы слиться с окружающей средой, нужно уметь быть неподвижным, даже тогда, когда на тебя смотрят в упор.