Отличное… где, с кем и как - Лена Ленина

Гдето посередине образовательного процесса однажды я удостоилась от этой же учительницы очень приятного комплимента в неожиданной форме. В жизни каждой школьницы всегда найдется тот злостный мальчишка, который больно дергает за косички не потому, что изверг, а потому, что влюблен. Я вспоминаю нескольких. Один, Дениска, был особенно садичен. Однажды на уроке литературы вредный мальчишка заметил, что, скучая от уже выученной школьной программы, я втихаря под партой читаю какойто детективчик. Не испытывая угрызений совести и не обремененный чувством советского товарищества, поганец поднимает руку и кляузничает. Учительница, на удивление всем, не ругается и не вырывает злосчастный детективчик, а в строгой форме назидательствует доносчику: «Елена может себе это позволить, все равно больше нее в классе никто не читает». Это был мой первый звездный час, точнее — минута.

О том, почему моя бабушка — герой, о пользе морковки, о личном советнике Сталина, а также о шутках Брежнева и о пользе кувалды

Бабушек и дедушек у меня были две пары. Усыновленным детям, сиротам и участникам сложнокомпозиционных семей второго брака это может показаться странным, но я привыкла. Хотя скорее чисто теоретически. Практически я их видела редко. Мамины жили далеко, и мы их видели нечасто. Дело в том, что они были очень востребованы — у них было в десять раз больше среднестатистического количества внуков по причине героизма, о чем свидетельствовала пятиконечная Золотая медаль бабушки «Материгероини». Непонятно, почему дедушкам таких медалей не давали? Ведь мужские возможности этого вида героизма гораздо больше. «Почетный сотник» или «Лауреаттысячник», например. Хотя у дедушки были другие медали — за защиту Отечества. Он воевал и был ранен, о чем свидетельствовал глубокий шрам на спине. Хотя непонятно, какие медали труднее доставались. Варвару Леонтьевну и Алексея Андреевича мы видели всего несколько раз в году, и эти встречи сопровождались появлением дома больших сумок со вкусностями и подарками.

Папиных родителей, Александру Георгиевну и Виталия Григорьевича, мы с братом видели тоже редко изза вписанных на подкорку человечества извечных противоречий между свекровями и невестками с потомством и по причине последующего развода. Но хотя бы географически эти бабушка с дедушкой были более доступны, и поэтому я с ними лучше знакома. Фраза «знакома с бабушкой и дедушкой» меня бы коробила, если бы, в силу расстояния между Парижем и Сибирью, недавно мой собственный сыночек, уже в солидном для ребенка возрасте, не произнес бы еще более шокирующую фразу: «А знаешь, дедушка мне понравился!» — после первого сознательного знакомства с одним из своих дедушек. Так что общение с дедушкамибабушками — дефицит не только у меня.

Моему папеньке нравится считать, что мой организационный и менеджерский талант я унаследовала от дедушки Виталия Григорьевича, который был крупным номенклатурным боссом. Окончив школу с золотой медалью, он поступил в Московский авиационнотехнический институт, который в начале войны, как и другие стратегически важные для страны вузы, был эвакуирован в Сибирь. Закончив МАТИ, мой будущий дедушка был распределен для научной работы в филиал Центрального авиационного государственного института (ЦАГИ, преобразованного впоследствии в СибНИИА), где во время подшефных сельхозработ на сборе морковки и познакомился с моей будущей бабушкой, голубоглазой студенткой 1го курса мединститута. Чем невзрачный, хлюпенький, в круглых роговых очках «штиблетник» — так звали интеллигентных служащих, смешно носящих с галифе, вместо привычных военных сапог, тоненькие ботиночки, — понравился высокой красивой умненькой блондинке, дочери большой шишки — руководителя Треста столовых города Георгия Александровича и его супруги Варвары Константиновны, было непонятно. Особенно тем многочисленным военным воздыхателям Шурочки, которые, скрипя зубами и погонами, называли жениха «шибздиком».

Но свадьба состоялась в 44 м году на квартире у Георгия Александровича по адресу: Новосибирск, улица Советская, 36. В этом же доме, этажом ниже, проживал отец Алексея Николаевича Косыгина, личного советника Сталина и впоследствии Председателя Совета Министров при Брежневе, который именно в этот вечер проездом из Японии в Москву остановился у отца переночевать. Понимая, что уважаемому человеку надо бы отдохнуть, Георгий Александрович спускается, звонит в квартиру к Косыгину и, позволив двум штымпам охраны убедиться, что он — не Аль Капоне, обращается к Алексею Николаевичу с извинениями за предстоящий шум — всетаки свадьба дочери. Личный советник Сталина не только дал добро на гулянку, но и сам поднялся и поздравил молодых.

В дальнейшем знакомство дедушки с номенклатурой, включая очень уважающего его министра авиационной промышленности Дементьева, только окрепло, когда он, будучи председателем Избирательной комиссии по Дзержинскому району, лично вручал мандат некоему Леониду Ильичу Брежневу, который несколько созывов подряд избирался в Верховный Совет именно по этому округу. Принимая его потом у себя в московском кабинете, Брежнев любил шутить: «Ой, какой хитрый сибиряк, сам живет в Сибири, а тещу держит на всякий случай, в Москве». Действительно, Георгий Александрович и Варвара Константиновна переехали в Москву, пережив сталинские бессонные ночи 37–38х годов, когда крупные руководители и их семьи вздрагивали, просыпаясь, при звуках тормозящего у дома автомобиля, ожидая приезда НКВДэшного «черного воронка», забирающего руководящих работников, на которых стучали завистливые товарищи.

Лауреатом Государственной премии за создание уникальной научноисследовательской установки по испытанию самолетов на прочность дедушка стал после оригинальной резолюции Андрея Николаевича Туполева, тогда создававшего сверхзвуковой лайнер ТУ144, аналогичный англофранцузскому «Конкорду». Туполеву нужно было испытать самолет в зале статической нагрузки, но площадей, способных вместить такого гиганта, в ЦАГИ не было.

«Сибиряк, это что у тебя здесь такое?» — Туполев указал на чертежи помещений СибНИИА. «Кирпичная стена». — «Слушай, Сибиряк, а у тебя кувалда есть?» — «Найдем».

После этого совещания Туполев и написал резолюцию: «Влезет! Туполев», — а Виталий Григорьевич построил, не с помощью кувалды, конечно, единственную в мире установку по испытанию самолетов на прочность.

Бессменным руководителем СибНИИА лет на пятьдесят подряд дедушка стал благодаря дальновидности бабушки, которая, уже имея на руках двух малолетних детей, Таню и Алешу, всетаки отпустила мужа учиться в Москву на два года в Академию руководящих работников при Министерстве авиационной промышленности, в отличие от ее соседки Нины, муж которой об этом потом долго жалел, напевая «первым делом самолеты, ну а девушки потом…». Дедушка сдавал все экзамены экстерном, чтобы побольше времени проводить с семьей, а в его отсутствие свекор Шурочки, Григорий Михайлович, по старообрядческой привычке делал неожиданные проверки невестке, которая сразу не сообразила, почему это он, приходя проведывать ее, в разное время суток заглядывает под кровать. Не прокололась Шурочка ни разу, потому что двое маленьких детей, мальчик и девочка, не давали скучать.