Книги онлайн и без регистрации » Романы » Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 80
Перейти на страницу:
за спиной супруга, положив руки ему на плечи. С трудом разжав слипшиеся губы, принцесса проговорила:

— Я умираю, но пусть будет так, чтобы я могла видеть тебя бесконечно… Тебя, мой Господин…

— Смерть — это ещё не конец, — Эхнатон погладил, а затем поцеловал чёрные, вьющиеся волосы умирающей. — Никто не умирает навсегда.

— Да… Я верю.… Верю, что ещё встречусь с тобой… Моя любовь…

Тонкие пальчики, сжимавшие запястье царя, ослабли и поникли. На глазах у всех следы физических и душевных страданий постепенно исчезали. Веки опустились, ресницы вздрогнули и замерли. Исчезли скорбные складки возле рта и глаз. Лицо стало спокойным и умиротворённым.

Пенту попытался нащупать пульс:

— Умерла. Она дождалась тебя, Божественный, а потом спокойно умерла. Воистину, рядом с тобой не только жизнь прекрасна, но и смерть легка.

Старик встал на колени и поцеловал сандалии своего повелителя. Склонившись, он не мог видеть горькой слезы, которая скатилась по щеке Эхнатона. Взволнованная Нефертити попыталась успокоить супруга:

— Её тело умерло, но душа живёт и тоже очень страдает. Ещё несколько дней она будет с нами. Все будут вспоминать её только добрыми словами. Да и плохого-то сказать о ней нечего: она была так молода — всего пятнадцать лет — и никому не желала зла. Идём, мой друг. Её приготовят, и мы придём проводить нашу принцессу в Страну, пределы которой неведомы5.

Бросая прощальные взгляды на умершую, они, взявшись за руки, вышли. Тишина гарема сменилась горьким плачем и стенаниями.

…В тот день народ так и не дождался выхода фараона, в очередной раз напрасно простояв под Окном Явления.

ЕГИПЕТ. 14 ВЕК ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.

— Ненавижу его, — жрец Пинхази отбросил папирус, присланный из канцелярии фараона, и встал, нервно расправляя белоснежную плиссированную рубаху6. — Как сильно я его ненавижу! Еретик, проклятый богами человек! Он осмелился закрыть все храмы Амона-Ра, Величайшего Бога, хранившего нашу землю тысячелетия. Он запретил всех богов, кроме одного — Атона, заставив свой народ подчиняться только ему. Это безмерное кощунство и оголтелое богохульство! Разве такое возможно, чтобы был только один бог? — Пинхази подошёл к окну, — Вот и город выстроил для своего божества — Ахетатон. Ненавижу их: фараона и город. …И себя! Я предал Амона-Ра для того, чтобы выжить, я сам помогаю Царю насаждать новую веру, я слаб, я труслив, я грешен. И в своих грехах обвиняю тебя — Аменхотеп IV!

Пинхази повернулся к статуе Эхнатона и с ненавистью всмотрелся в его мраморное лицо.

— Я уничтожу тебя! — в тишине покоев голос жреца напомнил шипение змеи. Он снова оглянулся на прекрасный и ненавистный ему город. — Вот оно, прибежище злых сил!

Закрыв глаза, Пинхази упал на пол, уткнулся лбом в жёсткую циновку и застонал:

— Прости меня, Амон-Ра, прости мои грехи и не гневайся! Умоляю, не гневайся на меня, своего ничтожного слугу!.. Я искуплю вину, замолю грехи. Я верну Египет под твою власть. Я смогу это сделать: Царь и Царица доверяют мне, ведь я не простой священник, а Главный Жрец, я вхож в покои Нефертити. Я — Единственный Друг фараона7. Верь в меня, Амон, и помоги мне.

Шепча последние слова, Пинхази отогнул край циновки, приподнял кедровую половицу и извлёк из ниши расколотую пополам деревянную фигурку. Бережно прижав её к груди, он ползком пробрался к столику, оторвал клочок от царского папируса и начертал на нём одно слово: “Эхнатон”. Затем он вложил бумажку между половинками фигурки и крепко привязал их друг к другу нитками. Это оказалось запретное изваяние Амона- Ра — человека с головой барана, которое на свой страх и риск тайно хранил жрец.

— Позже я тебя склею… — Пинхази подобострастно поцеловал своего Бога. — Я приношу в жертву Всемогущему и Всемилостивейшему Амону-Ра моего повелителя и покровителя Аменхотепа IV — Эхнатона…

Кто-то робко постучал в дверь, а для главного жреца этот звук прозвучал как грохот всех порогов Нила одновременно. Он быстро вернул идола на место, привёл в порядок циновку и принял подобающую позу в золочёном кресле. Только после этого Пинхази важно изрёк:

— Кто осмелился мне помешать?

Дверь медленно отворилась и в комнату бесшумно просеменил апр8 — нубиец.

— Богоподобный Царь Верхнего9 и Нижнего10 Египта желает видеть тебя, Светлоликий жрец Великого Атона, наполняющего Нил водой и дарующего всем…

— Ясно, — сморщившись, прервал Пинхази словесный поток. — Иди.

Пятясь, горбун вышел, но успел заметить, что царский папирус непочтительно валяется под столом.

ЕГИПЕТ. ПРОШЛО ОКОЛО ГОДА.

В саду жреца Пинхази прогуливались два человека. Со стороны могло показаться, что они мирно беседуют, готовя свои души к предстоящему празднику Солнечного Диска. Один из них был сам жрец, другой — высокий, плотного телосложения мужчина в чёрном, шёлковом парике — родственник фараона и его визирь по имени Эйе. Он нервно рвал на мелкие кусочки тонкую травинку и искоса поглядывал на Пинхази, внимательно слушая его слова:

— …Я долго присматривался к тебе, прежде чем заговорить на волнующую меня тему. Я боялся ошибиться, ведь это могло стоить мне жизни. Год назад я заронил в твою душу семя сомнения в божественности Эхнатона — да будет он жив, невредим и здрав11 — и стал ждать, какие это принесёт всходы. Результаты меня вполне удовлетворили, — Пинхази нежно погладил ствол священной персеи, его спутник остановился и с подозрением уставился в стареющее, но энергичное лицо жреца. — Не смотри на меня так. Ты прекрасно понимаешь, к чему я веду. Ты не любишь фараона, да будет он жив, невредим и здрав.

Последние слова Пинхази проговорил с усмешкой. Эйе приподнял правую бровь и спокойно спросил:

— Я подал повод к таким подозрениям?

Нет-нет, что ты! — Главный жрец двинулся дальше между деревьями сада. — Для ненаблюдательного взгляда ты — самый верный и преданный слуга. Но я-то видел, что ты открываешь двери перед фараоном не так услужливо, как раньше; смотришь на него не как на земное воплощение Великого Атона, а как на простого смертного; во время молений при каждом удобном моменте ты уходишь в тень. Всё это не подобает Царскому Другу. Разве я не прав?

Сложив руки за спиной и наклонив голову, Эйе шёл рядом с Пинхази и размышлял над его словами. Да, он не питал большой любви к Аменхотепу IV — Эхнатону, но и не желал его смерти. При нём жизнь царского визиря была богатой и спокойной. Больше ему не о чем было мечтать. Выдать ли Пинхази Фараону, да будет он жив,

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?