Любовь на сладкое - Алина Ланская

— Конечно, да… Я сейчас. Только планшет вытащу.

— Давайте скорее. Я помогу.

Привычно дергаю молнию и, не глядя, тяну руку к гаджету… Стоп!

Стюардесса недовольно морщится, я случайно локтем ее задела, когда резко раскрыла чемодан.

— Это… не мое!

Мне что-то говорят, но я не слышу. Перед глазами аккуратно сложенные чужие вещи. Ноутбук в чехле, папки с документами, ярко-синий свитер. Вещи Марата Бухтиярова.

О боже! А что найдет Марат, открыв мой чемодан?! Я пропала!

— Любовь Андреевна Метелица, вы соблаговолите спуститься к завтраку или прикажете холопам принести трапезу в вашу опочивальню?

— А-а-а! Прости-прости, пожалуйста! Я проспала, Оксан? Господи, уже девять!

Быстро вскакиваю с кровати и начинаю носиться как подорванная рядом с мачехой. Где же шорты? Так, футболка вроде на стуле была.

— Люб! Ну сколько можно не есть? — Дородная Оксана подпирает косяк двери. Руки скрещены на полной груди. — Не знай я, что ты у меня такая стеснительная, решила бы, что брезгуешь. Кофту не надевай, в саду уже жарища, квас приготовила твой любимый. И я не уйду, слышишь, здесь ждать буду. А то опять спать завалишься.

— Ага! — Убегаю быстренько в ванную, на ходу роняя шлепки. Надо заканчивать с ночными бдениями в Сети. — Сейчас умоюсь и зубы только почищу!

Холодная вода, наконец, заставляет проснуться. Сегодня будет очень солнечный день — щурюсь от яркого света, который проникает через окно. Когда папа покупал этот дом для своей новой семьи, сразу же решил, что на втором этаже в восточном крыле будут спальни детей. То есть моя и моих сводных брата и сестры.

— Пока ты спала, Люб, приехал твой многострадальный чумадан, — раздалось прямо под ухом. От неожиданности я так и замерла перед зеркалом с зубной щеткой во рту. — Да выдохни уже, выдохни! Я, конечно, рыться сама не стала… Да подожди ты!

Как скатилась вниз по деревянной лестнице, я не помню, но вроде цела, даже щетку успела по дороге изо рта вытащить. Он стоит прямо у входа на ковре, рядом со шкафом с одеждой.

— Ну ты и рванула! — Сзади раздается голос Оксаны. — Давай уж открывай скорее. Может, чего стащили?

— Не думаю, нет! — Уже сижу на полу в прихожей и лихорадочно расстегиваю молнию. — Марат сказал, что, едва открыл чемодан, тут же увидел бирку с телефоном…

— И познакомился с твоей мамой, — хмыкнула Оксана.

— Да, и познакомился с моей мамой, — на автомате повторяю за мачехой, а сама нетерпеливо перебираю вещи. Хоть бы и правда в них не копался!

— Ну как? Правду сказал?

— Похоже на то, — осторожно выдыхаю, — в потайной карман вроде никто не лазил.

— А что там у тебя? Ого! Дневник? Ты до сих пор ведешь дневник? Хотя… чему я удивляюсь?

Оксанке явно хочется перемыть мне косточки, и обычно я позволяю ей это делать. Она не злая, иногда не очень тактичная, зато искренне хорошо ко мне относится. Марат не соврал — вещи он не трогал. Наверняка не листал мой ресторанный гид и не видел пометок, а планшет запаролен. Но это не самое страшное. Главное — дневник. Я веду его со школы. Вторая часть, первая — навсегда утеряна. Вместе с частичкой моей души.

— О чем задумалась, Метелица? Пошли в сад завтракать, если мои оглоеды еще оставили тебе что-то.

Оксана аккуратно закрывает чемодан, с любопытством косясь на толстую тетрадь. Не видел, снова убеждаю себя. Конечно, не видел. Если бы прочел, то не стал бы брать у мамы мой номер и звонить, не смеялся, не шутил бы в трубку, какие мы с ним растяпы. А я молчала, слушала его голос и робко улыбалась. Можно ведь, раз никто не видит. Может, и растяпы, но ухмылка этого Ярослава у меня до сих пор из памяти не уходит. Наверняка специально поменял наши чемоданы. Гад ядовитый!

— Садись давай и ешь как следует!

Перед глазами возникла здоровая миска с оладьями, пиалушка с домашней сметаной, а еще варенье. Три: с клубникой, с вишней и мое самое любимое — апельсины с тыквой.

— Кваска налить?

— Да! Давай! Натуральное пекло!

— Это ты еще в начале июля к нам приехала, сама знаешь, что в августе будет.

— Знаю. Но Волга рядом, да и на Дон можно смотаться.

— На выходных отца твоего попрошу, вот и махнем все вместе.

Родители развелись четыре года назад, когда я школу заканчивала. Одиннадцатый класс, время поступления. Разводились шумно и со скандалом, до сих пор через зубы разговаривают друг с другом. И каждый раз, когда я уезжаю к папе на лето, у мамы истерика. Только в этом году как-то спокойно прошло.

— Люб, ты помнишь, что я про вечер говорила? И не смей даже отказываться!

Оксанка сердито хмурит брови, а мне хочется расхохотаться. Да, внешне она — натуральная тридцатипятилетняя бой-баба, а я — божий одуванчик, на двадцать один год едва ли выгляжу, особенно когда не накрашена, как сейчас. Но по факту с ней очень уютно и ненапряжно. Мама, конечно, никогда этого не узнает, но я рада оттягиваться в Волгограде каждое лето. И приезжаю сюда даже не столько ради отца, который круглосуточно впахивает на своем «Красном Октябре», а чтобы вот так утром сидеть с Оксаной в саду под яблонями, лениво жмуриться, слушать местные сплетни да кивать на ее рассказы про хозяйство.

Две противоположности во всем, но нам кайфово вместе. За одним исключением.

— Любовь без любви не бывает! Ты слышишь меня, Люб?

— Угу! — А вот и ложка дегтя в нашей бочке меда. Начинается!

— Так вот, вечером идем в «Ибис», он пару месяцев как открылся после смены хозяев. — Оксана сидит рядом, подперев щеку ладонью. — Будет его шеф… с семьей!

— О, нет! — Быстро проглатываю оладушку, а то точно не в то горло сейчас полезет. — Никаких знакомств!

— Его зовут Альберт, и он… юрист! Как и ты. — Широкое лицо расплывается в довольной улыбке. — Магистратуру уже окончил, в отличие от тебя. Хочешь, я тебе его «Инсту» покажу?

— Нет! Зачем? Я же через месяц уеду, Оксан!

— Я тебе не предлагаю замуж! — гаркнула мачеха так, что я невольно вжала голову в плечи. — Познакомишься, потусишь с ним месяцок, опыта поднаберешься. Понимаю еще, если б уродина была, Люб! Ну ты же такая хорошенькая, а?! У тебя вообще парень был? Хоть один?

— Да ладно тебе! Оксан, папа, что ли, беспокоится?

Мачеха лишь губы поджимает и молча вываливает мне полрозетки варенья на оладьи.

Ладно, она быстро отходит и потом обязательно мне все расскажет. И что это за Альберт такой?

В своей комнате уже более спокойно заново пересматриваю все пожитки. Зарядка, планшет, без которого эти дни я была совсем как без рук. Салфетки, косметика, куртка, которая в эту жару мне точно не пригодится. И главное — дневник. Мой дневник, куда я до сих пор записываю все самое важное. Не как в кино про Бриджит Джонс, но почти.