Девочка стального магната - Елена Гром

И я уже реву без остановки, понимая, что не смогу ничего сделать, что прямо сейчас меня осквернят. Заберут то чистое, светлое, что в себе хранила. У туалета в клубе.

И пока Андрей терзает мою грудь, прикусывает сосок, рукой забираясь в трусы, я смотрю вперед сквозь звучные рыдания и слезы.

Смотрю в угол стены, возле которой стоит мужчина. Прижался в чисто мужской позе бедром, курил и наблюдал за тем, как меня насилуют.

Это он. Борис Александрович.

«Помогите», – шепчу беззвучно, но из горла вырывается лишь хриплый стон, когда грязные пальцы касаются волосиков между ног, а тело едет вверх по стене. Под напором.

– Ну же, детка, – разочарованно, пьяно мычит Андрей, и меня чуть не выворачивает от запаха, когда он облизывает мне губы. Это, знаете, когда входишь в комнату с закрытыми окнами, где спит с бодуна отец. – Могла бы постараться для меня, побрить ман*енку.

– Да пошел ты! – вскрикиваю я, отчаянно колочу по его спине, но он только сильнее вдавливает меня в стену, сжимает рукой горло и шипит:

– Надо мной смеется весь город. Так что не рыпайся и дай мне то, что обещала.

Меня затрясло в истерике, я снова взглянула вперед, но магната больше не было. Ушел. Оставил меня в беде. Потому что ему наплевать.

В ногу ткнулись что-то горячее и твердое, и я закричала от отвращения.

Нет, Нет! Не надо. Господи, не так!

– Андрей, я не хочу! – в отчаянье вырываюсь я, надеясь на чудо, но музыка из зала била по мозгам, и меня никто не слышал. Никто!

– Зато я хочу. Заткнись и раздвигай шире ноги, сейчас моя кувалда будет делать тебя женщиной.

Стоило ему развернуть меня спиной к себе, ткнуть заплаканным лицом в шершавую стену, задрать высоко юбки и коснуться отростком ягодицы, как все закончилось.

Глухой удар ознаменовал мое спасение.

Кто-то помог мне. Я резко оборачиваюсь и тут же издаю писк, когда вижу перед собой волосатую грудь в расстегнутой рубашке. Стоит поднять голову, как я тут же закрываю рот в испуге, настолько глубоко проникает в меня взгляд спасителя. Бориса Александровича.

Ногой я наткнулась на что-то мягкое и бросила взгляд вниз.

Андрей лежал ничком и что-то бормотал. А я тут же постаралась прикрыть разорванной лиф платья и стереть слезы.

Могу только представить, как я сейчас выгляжу.

– Спасибо, – выдавливаю я и поднимаю глаза. И снова задыхаюсь от острого, как нож взгляда. Темного, порочного. Такого же распутного, как его фамилия.

Магнат только мельком смотрит на едва прикрытую грудь и снова возвращается к лицу.

– Я полагаю, для вас веселье закончено? – приподнимает он одну бровь, и я поджимаю губы и шепчу:

– Это точно. Я позвоню отцу.

– Он на смене, не стоит его беспокоить. За той дверью, – кивает он на задний ход. И я повернула голову, чтобы хоть на миг разорвать этот сносящий крышу контакт глаз, – машина. Я вас отвезу.

– Вы?

– Можете оставаться здесь, разумеется. Я… вас ни к чему не принуждаю.

Ой, ли?

– Нет. Нет. Я буду вам признательна за помощь.

– Рассчитываю на это, – протягивает он руку, указывая направление, а мне только и остается, как ковылять в одной туфле в сторону выхода.

Вот и закончилась моя беспечная юность. Было ощущение, что скала за моей спиной гораздо опаснее лежащего без сознания Андрея. И я сама облокотилась на нее, совершенно не зная, к чему это приведет.

Стоило только выйти из душного помещения, как полуобнаженное тело обдало свежестью и прохладой. Задержалась на низком, деревянном крыльце, чтобы вдохнуть его. Задохнуться сибирским воздухом. Самым сладким, самым чистым.

Сразу слезы высохли, и тело, оскверненное пусть и не до конца, легкостью обволокло. Камень с души как-то резко обвалился и по склону покатился. Стало лучше. Дышать легче.

Но все заканчивается, прохлада превратилась в мороз по коже, когда я заметила на себе взгляд магната. Борис Александрович. Выше меня на голову. Он стоял и просто смотрел в мою сторону, держа дверцу своего джипа открытой.

Еще бы знать, о чем он думает. Неприступная скала. Бесчувственный с виду. Но смотрит так, словно клеймо выжигает.

– Садитесь, Нина.

Со мной никто не разговаривал на вы. Это ж вроде ко взрослым так положено обращаться, а я невзрослая. Девочка я еще. Благодаря ему еще девочка.

Кивнула еле-еле, прошла вперед ковыляя и попыталась забраться в машину. Но как только нога встала на ступень джипа, я тут же чуть не грохнулась вниз.

Ощущение краткого полета принесло в душу веселье. Я хихикнула. Меня минуту назад чуть не изнасиловали, а я хихикаю.

Когда не получилось забраться с третьего раза, ощутила тяжелую помощь в виде руки магната на своей попке. Хихикнула и в этот раз, уже окончательно забираясь в темный салон машины.

Хотела сказать спасибо, но дверь перед носом закрылась, и он прошел обратно к железной двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».

Почему-то он посадил меня на заднее сидение, но вопросов задавать не хотелось.

Обычно я не люблю машины. В одних пахнет бензином, в других землей, а в некоторых смердит из-за сломанного кондиционера.

Но здесь мне неожиданно понравилось. Не пахло ничем. Легкий душок кожаных кресел, не более того.

Я все еще держала платье, прикрывала грудь, хотя понимала, что он-то точно уже все видел. И в силу опыта, и в силу ситуации.

Он все еще не садился в машину, а стоял и курил.

А я только смотрела на профиль через затемненное стекло. Прямой нос, чуть сведенные брови, выдающие работу мысли. И я бы очень многое отдала за возможность заглянуть в голову такого человека.

Почему он не остановил Андрея сразу? Почему ждал критической точки, чтобы прийти мне на помощь. Он что-то потребует за свою услугу телохранителя? Почему-то на этой мысли внутри возникло щемящее чувство тепла снизу живота, но я проигнорировала его, продолжая пялиться на своего рыцаря.

А могу ли я все это у него спросить? Он ответит?

**** Наши герои, как вижу их я ****

В этот момент ход моих мыслей нарушили пара охранников в черных футболках, кажется еле натянутых на перекаченные тела.

Они вышли из задней двери клуба. Подошли к Борису Александровичу и что-то ему докладывали. По-другому и не принять их чуть сгорбленные спины и взгляд, бегающий куда угодно, только не по лицу магната.

А я, чтобы не быть пойманной за подслушиванием – все-таки приглушенные басы голосов просачивались сквозь закрытые двери – посмотрела наверх.