Ведьма по имени Ева - Екатерина Слави

Ева задернула шторы на окне и, взяв с дивана маленькую черную сумочку, вышла из номера. Когда хлопнула дверь, сквозняк вздул задернутые шторы, так что они куполом поднялись над подоконником, пошевелил листья цветов, расставленных в комнате в больших декоративных вазонах, и невысоко приподнял над журнальным столиком лист бумаги с анкетой. Лист выгнулся в воздухе и снова упал на столик, но уже чуть дальше. Вопросы были напечатаны с левой стороны листа, а с правой – лист был белый и чистый. Если несколько минут назад на бумаге и были написаны синими чернилами какие-то слова, то, по всей вероятности, написанное просто сдуло сквозняком.

***

Портье делал необходимые отметки в журнале. Он хмурился. Он всегда хмурился, когда работал с учетными данными. Он был человеком собранным и в крайней степени дисциплинированным. За свои сорок пять лет он ни разу не отступил от принципа, что порядок – прежде всего. И ни разу не усомнился в этой простой и понятной истине.

Он услышал цокот каблуков и поднял глаза. Морщины на его лбу тут же разгладились. К нему подошла девушка из тринадцатого номера и, приятно улыбаясь, положила на стойку ключ с красивым фирменным брелоком отеля. На брелоке красовались большие с завитками цифры: «№ 13».

– Я смотрю, вы не суеверны, – он с улыбкой обратился к девушке и кивнул на брелок.

– Нет, что вы, – ответила девушка, пристально посмотрев на портье. – Цифра тринадцать – моя любимая. Она всегда приносит мне удачу.

Портье не смутился от пристального взгляда. Наоборот, ему показалось, что к нему проявили внимание, а это было редкостью. Чаще всего за стойкой портье он чувствовал себя мебелью.

– Я надеюсь, цифра тринадцать благоприятно скажется на вашем отдыхе.

Он тут же подумал, что сморозил глупость, но в глазах девушки появилось какое-то особое выражение, она слегка их прищурила, посмотрела мимо портье, мимо всего, на чем мог бы остановиться ее взгляд, и сказала:

– Я уверена, что так и будет.

– Удачного вам дня, – пожелал портье, когда девушка уже отходила от стойки.

– И вам того же.

Портье, не отрываясь, смотрел ей вслед. Ему было сорок пять. У него была хорошо заметная лысина, улыбка, далекая от того, чтобы считаться обаятельной, и серые глаза человека со скучным характером педанта. Но он смотрел вслед своей уходящей собеседнице и думал, что никогда прежде не видел женщин, похожих на девушку из тринадцатого номера.

Работая портье, он повидал много красивых женщин: роскошных блондинок с большим бюстом и длинными ногами, жгучих брюнеток с шоколадной кожей и манящими темными глазами, рыжеволосых красавиц – ярких, как заморские птицы. Но такой как эта – не встречал никогда. Он даже не мог объяснить себе, почему смотрит ей вслед и никак не может отвести взгляд.

Но если бы ему случилось в этот день бросить свою стойку и охлаждаемый кондиционерами холл, и выйти на улицу, возможно, он увидел бы точно такие же взгляды на лицах других людей: взгляды, устремленные к далекому горизонту, где море сливается с небом; взгляды, в которых можно было разглядеть какое-то щемящее чувство: то ли любви, то ли утраты.

А Ева, выходя из гостиницы, подумала:

«У этого портье хорошая улыбка – искренняя. Не жизнерадостная. Нет. Но что-то живое в ней пока еще есть».

***

«Чем отличается зрение обычного человека от зрения ведьмы? Обычный человек видит предметы по очереди. Дорогу. Тени. Стены домов. Прохожего, идущего вдоль стены. Плащ на прохожем. Руки прохожего, спрятанные в карманах. Лицо прохожего. Чтобы хорошо рассмотреть все это, обычный человек должен присмотреться сначала к дороге, потом к стенам домов и так далее. По этой причине он упустит массу важных деталей. Он не спросит себя, почему руки прохожего спрятаны в карманах. Не подсчитает тени на дороге и людей в поле его зрения. Следовательно, не увидит разницы. В конце концов, он просто не заметит, что лицо прохожего выражает сосредоточенность и нервозность, а руки в карманах сжаты в кулаки.

Ведьма это заметит. Она увидит даже больше. Она увидит все. Для этого ей хватит только одного взгляда».

***

Антон Смертин вышел из бара около одиннадцати часов вечера. Это было время, когда в барах становилось нечем дышать – приезжие туристы именно после одиннадцати начинали заполнять все кафе, бары и рестораны. Антон Смертин не был туристом. Этот небольшой курортный городок был родным для него. Он здесь жил большую часть своей жизни. И, так уж повелось, что, когда туристы начинали развлекаться, местные жители старались уходить от них подальше. Местные были не на отдыхе. Для них летние дни были самыми обычными буднями.

Антон выпил немного пива, поэтому домой пошел пешком – машина осталась на стоянке, а до дома было рукой подать. Он шел не спеша, размышляя о том, как сложилась его жизнь. Вопреки расхожему мнению, что имя человека определяет его судьбу, жизнь для Антона Смертина била ключом. У него было собственное дело, которое приносило хорошую прибыль. Его семья жила в добротно отстроенном двухэтажном доме. В гараже стояла машина – одна из новейших моделей. Она дорого ему обошлась. Но Антон был доволен.

Ему принадлежала небольшая комфортабельная гостиница, расположенная недалеко от набережной, и еще одна – ближе к центру города. Он был не обделен жизненными благами, и чувство удовлетворения от жизни почти никогда не покидало его.

Вот и сейчас он ощущал себя сытым и довольным. Сытым – потому что не испытывает нужды и бедности. Он видел это в других людях, живущих вокруг него. Видел, но каждый раз отворачивался. Он не считал себя суеверным, но иногда у него возникало внутри чувство, что это заразно. Что вирус, который он про себя называл «дном», можно нечаянно подхватить и тогда… Что будет «тогда», об этом он даже думать не желал, поэтому всегда отворачивался.

Он свернул во двор, через который можно было пройти к дому. Сделав несколько шагов, заметил идущего навстречу человека. Уже смеркалось, но Антон даже в сумраке заметил, что человек одет как бомж. Ссутулившись, он шел навстречу Антону, спрятав руки в карманах и тихо похрипывая при каждом вдохе. Брезгливо поморщившись, Антон отвел глаза. Взгляд прошелся по стенам жилых домов, по чернеющему проему между двумя, стоящими рядом, пятиэтажками.

Бомж был уже в паре метров от Антона и вдруг замедлил шаг.

– Мужик, у тебя закурить не найдется? – остановившись прямо перед Антоном, спросил нищий хриплым прокуренным голосом.

– Не курю, – коротко ответил Антон, хотя в кармане лежала пачка дорогих сигарет и фирменная зажигалка.

Он попытался обойти бомжа, но тот снова загородил ему путь.

– Да ты поищи хорошенько, может, найдешь, – настойчиво прохрипел на это бомж.

– Я уже сказал, что не курю! – резко ответил Антон и вдруг заметил, что его собственная тень на лице нищего двоится.

Антон вдруг что-то понял и начал оборачиваться назад, как стоящий перед ним бомж вынул из карманов руки и со всей силы ударил Антона кулаком в живот. Антон согнулся пополам. В голове промелькнуло, что надо кричать и звать на помощь, но закричать он не мог даже от боли – дыхание застряло где-то в грудной клетке. Через силу он начал выпрямляться и услышал резкий звук у себя за спиной…