Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже

Завершенное менее чем за двадцать месяцев в приливе энтузиазма, последовавшего за объявлением крестового похода, величественное задание возносило теперь свой трапециевидный силуэт над вершинами деревьев, покрывающих окрестные холмы, напоминая жесткостью форм о военном предназначении данного объекта.

Вереница транспортников, совершающих челночные перелеты на низкую орбиту, окружала его вершину, как рой возбужденных пчел, в то время как внутри оглушительный шум увеличивал неразбериху, и без того производимую толчеей в очередях, вибрацией при взлетах и дурманящим запахом горючего. Десятки уровней, перечеркнутых мостками, подвешенными над пустотой, хаотично переплетались в гигантской бетонной колоннаде. Все в целом неизбежно вызывало головокружение.

Мобилизованные полки получали приказы об отбытии с определенным интервалом, чтобы распределить приток персонала в транспортники, но даже при этом концентрация людей в Нахоре достигала такой плотности, что это не могло не обеспокоить ответственных за переброску. Весь личный состав должен был переправиться в пространство за неделю, и никто не знал, удастся ли уложиться в срок. А глядя на это невероятное бредовое зрелище, любой разумный человек предположил бы, что нет.

Однако это было сделано.

К моменту, когда Льето Турнэ добрался до стола и умелыми движениями расставил кружки, они провели в ожидании худо-бедно уже семь часов, надеясь услышать, как вызывают их подразделение, и исчерпали все темы для разговора со своими двумя попутчиками.

– Спасибо, солдат, но если я выпью еще хоть глоток этой дряни, то наверняка заработаю дырку в желудке! – воскликнул Олинд, один из двух мужчин, которых они встретили, явившись сюда ни свет ни заря.

Увидев их нарукавные повязки, братья поняли, что те должны присоединиться к тому же подразделению, и решили скоротать время вместе.

– Ты позволишь? – спросил его товарищ, чье имя, Дудон, значилось у него на груди, прямо у сердца. – Я парень попроще, а главное, не знаю, когда удастся выпить в следующий раз.

– Можешь не волноваться, на борту этого добра полно. Не дадут же они нам умереть от жажды за полтора года.

– На борту-то да, – вмешался Льето, делая шумный глоток, – а вот с Акией дело другое.

– Да ладно тебе, должно же найтись хоть какое-то пойло на этой паршивой планетке!

Позади них, словно для того, чтобы сделать общий уровень шума еще невыносимей, настенная панель сообщала последние новости христианского мира, выводя при этом постоянный обратный отсчет красными цифрами внизу картинки: Ч – 28:17.

Энгельберт, который унесся мыслями куда-то вдаль, не отводя глаз от экрана, вернулся к действительности, пока брат настойчиво совал кружку ему в руки.

– Спасибо, – сказал он, принимая пиво.

Хотя некоторые физические черты у них с Льето были общими, Энгельберт Турнэ являлся почти прямой противоположностью своему брату. Характер у него был спокойный, уравновешенный при любых обстоятельствах, а вот моральные устои иногда граничили с суровостью. Подстриженные ровным ежиком, его темные волосы вычерчивали линию, параллельную прямым и строгим бровям, часто придававшим ему осуждающий вид. И тем не менее Льето знал, что за этой внешностью строгого блюстителя правил скрывается существо пылкое, открытое людям. А главное – его старший брат.

– …и даже главный дед в нашей казарме, старик Викториан, которому натикало уже семьдесят шесть, попытался записаться, – рассказывал Олинд. – Одуреть можно, сколько ребят ринулось в эту кампанию. Думаю, только два типчика из всего нашего полка не пошли добровольцами…

– Ты говоришь об испанцах? – прервал его Дудон, пихнув локтем. – Парочка недавно завербованных, этакие приблатненные, успевшие отправить в лазарет кучу новобранцев. А в результате оба забились куда подальше, когда мы все явились на сборный пункт. Ежу понятно, что они не рискнули пойти добровольцами!

Он расхохотался во все горло, второй только возвел глаза к небу. Льето уже заметил склонность парня отпускать шуточки по любому поводу, как и то, с каким трудом его приятель эти шуточки переносит.

– И все же они отказали девяносто двум нашим парням, – продолжал тот, словно ничего не заметив. – Посмотрели бы вы, как у них морды вытянулись, когда им пришлось остаться в казарме! Уверен, что некоторые всерьез подумывали убрать втихую кое-кого из товарищей, чтобы занять их место. По правде говоря, у начальства с этой военной кампанией главная проблема была – кого выбрать.

– Что до меня, – встрял Льето с хищной улыбкой, – если бы сержант-вербовщик сказал мне «нет», думаю, я бы намотал его кишки ему же на шею… а еще думаю, он это знал!

Олинд заулыбался, продолжая задаваться вопросом, действительно ли сидящий напротив него гигант шутил.

– Тут не поспоришь, такой случай, как нынешний, подворачивается только раз в жизни, – признал он.

– Целиком согласен! – подхватил Дудон. – Уж не знаю, как давно был последний крестовый поход, но точно, что следующего вскорости не будет!

– Может, заткнешься для разнообразия, вместо того чтобы кудахтать попусту? – вскинулся Олинд. – Хуже любой кумушки!

Льето отметил про себя, что за видимостью парочки не выносящих друг друга склочников наверняка скрываются два старых друга.

– Одиннадцать веков.

Уже некоторое время Энгельберт не говорил ни слова, и сейчас, когда он ответил на слова Дудона, все повернулись к нему.

– Первый крестовый поход начался недалеко отсюда, больше одиннадцати веков назад.

Впечатлившись, Олинд восхищенно присвистнул.

Внезапно кто-то усилил звук, чтобы услышать репортаж об отправке контингента. С момента, когда началась переброска войск, тема крестовых походов стала постоянным сюжетом в ежедневных новостях. Сейчас на экране возник межпланетный корабль на низкой земной орбите. Изображение было нечетким, но внимательный наблюдатель мог заметить десятки медленно передвигавшихся вокруг корпуса крошечных точек и понять, что это челноки. А следовательно, прикинуть размеры самого корабля.