Первоначальное христианство - Джон Маккиннон Робертсон

должен был бы признать исторической личностью египетского бога Озириса, и даже больше того: допустить, что Зевс, Аттис, Адонис, Геракл и Кришна тоже были людьми, положившими начало своих собственный религии, Применяя метод сравнительной мифологии ко всем религиям, Фрэзер почему-то делает неожиданное исключение для христианства, хотя оно ничем не отличается по содержанию своих культов и мифов от других восточных религий Римской империи. Этот пробел в теории Фрэзера был восполнен работой Робертсона.

Таким образом, Робертсон стоит в ряду английских ученых, воспитанных на традициях антиклерикального движения семидесятых годов, и является в настоящее время самым последовательным представителем тех принципов, которые защищались Дарвином, Ляйелем, Тиндалем, Гексли, Тэйлором и другими учеными, создавшими английскую науку.

Но времена меняются, и теперь, при растущих религиозно-церковных тенденциях в английской науке, при обострении ненависти к большевизму и его «исчадию — безбожию», Робертсон оказывается почти одиноким в рядах современных английских ученых.

Немногочисленная, но энергичная группа английских атеистов объединилась вокруг издательства Уотса, работающего до сих пор.

Один из самых плодовитых авторов, печатающихся в этом издательстве? Джон Робертсон — ученый экономист, историк и непримиримый враг религии.

Он принадлежит к так называемому фешенебельному английскому буржуазному обществу, проповедующему свободомыслие и терпимость при условии нерушимости и неприкосновенности устоев буржуазной экономики и идеологии. Каким же образом сумел Робертсон примирить свой атеизм с принадлежностью к буржуазии, как классу, защищающему свою власть против пролетариата и коммунизма?

Ответ на это надо искать опять-таки в своеобразных условиях развития общественной мысли в Англии. Робертсона нельзя назвать мирным, не воинствующим атеистом. Он не страшится, так называемой, «тенденциозности» и открыто говорит о социальных следствиях религии, считает власть духовенства величайшим общественным бедствием, тормозящим развитие общества. Он не щадит своих противников, безжалостно высмеивает их, открыто ненавидит их, требует секуляризации экономики и культуры, полного освобождения от влияния духовенства. Блестящий полемист, Робертсон скрещивает шпаги со всеми современными богословами, не щадя никаких «святынь». И тем не менее он не относится к числу воинствующих безбожников.

Он осторожно разделяет два вопроса: влияние религии на культуру и влияние атеизма на классовую борьбу.

Классовая борьба должна быть свободна от атеизма! — вот лозунг Робертсона, обеспечивающий ему терпимость со стороны буржуазии и право принадлежать к фешенебельному английскому обществу.

Классовая борьба должна быть свободна от атеизма; по мнению Робертсона, это означает следующее. Атеизм, это вопрос борьбы науки против религии. Содержание атеизма — наука, но научные выводы не должны распространяться в народных массах, так как они породят самые нежелательные для правящих классов политические следствия. Робертсон полагает, что дать атеистическую науку в руки мятежного демоса, — это все равно, что позволить ребенку играть заряженным пистолетом; рано или поздно пистолет выстрелит и пуля может поразить того, кто неосторожно дал ребенку опасную игрушку.

Атеизм в науке, но никакой пропаганды атеизма в массах! Свои взгляды Робертсон лицемерно обосновывает требованиями правильного воспитания умственно незрелых масс. Так называемые «гибельные социальные последствия атеизма» — излюбленная тема буржуазных публицистов. Мы не будем излагать и опровергать их доводы. Они достаточно избиты и разбиты.

Мы остановились на них, чтобы показать границу, дальше которой не идет свободомыслие Робертсона. Атеизм допустим лишь в научной пропаганде,, но, по его убеждению, в народных массах теоретические интересы настолько тесно связаны с практическими, что атеизм превращается в искру, брошенную в бочку с порохом.

Робертсон прав в одном: его научные взгляды настолько радикальны, что в народных массах они должны вполне последовательно повести к революционным выводам.

Прежде чем охарактеризовать содержание взглядов Робертсона на религию, остановимся в нескольких словах на его литературной деятельности. Как экономист, Робертсон выступил с несколькими книжками: «О восьмичасовом рабочем дне», «О торговле и тарифах», по социологии он издал два тома «Социологических этюдов» и «Этюдов о морали», «Историю государственной власти» и «Политики королевы Елисаветы», но главной излюбленной областью его работы является история английской литературы и вообще история гуманистических течений на протяжении нового времени. Он написал книгу по истории литературы эпохи королевы Елисаветы, очерк о Монтэне и Шекспире, о гуманистах XIX века Карлейле, Милле, Эмерсоне, Арнольде, Рескине и Спенсере. Ему принадлежит большая работа о крупнейших представителях атеизма и деизма в новое время, — о Макиавелли, Бэконе, Гоббсе, Спинозе, Шефтобюри, Мандевиле, Гиббоне. Он написал большое исследование об английском атеисте XIX века Чарльзе Бредлофе. Отдельной книгой он издал исследования об английском просветителе XIX века Бокле.

Эти частные исследования об отдельных атеистах и свободомыслящих завершаются двухтомной монументальной работой по истории свободной мысли. В настоящее время это единственная в мировой литературе история атеизма, написанная последовательным атеистом. Робертсон изложил историю атеизма и примыкающих к нему умственных течений от первобытных времен до второй половины XIX века.

Основная мысль этой книги заключается в том, что культурное развитие общества возможно лишь при условии свободного научного исследования, а так хак наука несовместима с религией, то эпохи господства религии и духовенства были вместе с тем временем умственного застоя и распада общества, его неподвижности, неспособности к прогрессу, экономического разложения. Духовенство по самой своей социальной сущности неспособно приводить в движение рычаги экономического и культурного прогресса. Оно живет эксплуатацией народных масс, а эксплуатация возможна лишь при условии массового невежества. Невежество несовместимо с экономическим прогрессом.

Таким образом, духовенство является реакционной силой. Никакие реформы церкви, никакое очищение религии от суеверий и некультурных пережитков не в состоянии устранить те элементы, которыми держится идейная власть духовенства над массами. Экономические интересы общества вступают в противоречие с интересами духовенства, как класса эксплуататоров. Когда противоречие достигает крайней напряженности, наука, ведущая прогресс вперед, должна очистить общественную жизнь от религии и двинуть общество вперед.

Мы видим, что Робертсон высказывает непоследовательные материалистические взгляды» соединяющиеся с откровенным идеализмом: история, по его мнению, управляется двумя идейными силами, наукой и религией. Наука толкает общество вперед, религия тормозит его развитие.

Иногда Робертсон высказывается вполне в духе исторического материализма, приписывая экономическому фактору решающее влияние. Так, в «Истории свободной мысли» он говорит: «В своей юношеской работе «О наслаждении и истинном благе» Лоренцо Валла выступил со смелой защитой эпикурейской философии в то время, когда название эпикурейца было равнозначно свободомыслящему, он открыто выдвигает принцип рационализма, утверждая, что в основе науки лежит разум и природа, и что природа является истинным божеством. Не удовлетворяясь теоретическим разрушением религиозной веры, он открыто штурмует церковь.

....Однако, для развития Италии, безнадежно обреченной в силу экономических причин на порабощение церковью, в высшей степени характерно, что Лоренцо Валла начал искать примирения с папством и в конце концов примирился с ним» (История свободной мысли, англ.