Барашек с площади Вогезов - Катрин Сигюрэ

У меня семь совладельцев недвижимости. Как семь гномов. Однажды, войдя, когда они шушукались, я им бросила: «Ку-ку, вот и я, ваша Белоснежка!» Они даже не засмеялись. Никакого чувства юмора! Совладельцы? Скорее, семеро соседей, семь семейных (семь семейных? – хм…) очагов, угнездившихся в семи апартаментах, расположенных в трех корпусах вокруг мощеного, с газончиком посередине двора. Из моих окон я вижу всех семерых. Они (либо их домочадцы) идут к себе домой с одинаковыми газетами под мышкой; газеты они могут купить в киоске, а могут и умыкнуть с работы – у каждого свои привычки. Все читают одни и те же глупости, создающие в их голове одни и те же мнения. Время от времени они, как и я, читают, что пора «освободить кур» из клеток на птицефабриках. Не знаю, что они думают по этому поводу, но я думаю так: лжецы! Балкон в стиле барона Османа биологически не приспособлен для этих довольно крупных птиц, и через шесть месяцев курятники из розового пластика станут саркофагом. Куры! А вот кого-нибудь заботит освобождение моего барашка? Об этом в прессе ни слова. Отсюда и презрение соседей. Но представьте хоть на несколько секунд, что вы – маленький кудрявый барашек. Что бы вы предпочли – жить в поле, продуваемом всеми ветрами, нагоняющими дождь, который льет и льет спозаранку до самого вечера, или же божественный квадрат нежной травы, ухоженный прилежной хозяйкой, которая и чистит, и чистит, и чистит, и лелеет, – и все это в особняке на площади Вогезов?

Поскольку это факт, что я живу на площади Вогезов.

И что теперь? Имея в виду моего барашка, наш знаменитый квартал Маре начнет создавать мне проблемы? Тогда получается, что лицемерно прославляемое своеобразие, прославляемое под прицелом камер в одиннадцатом квартале (я про кур говорю), сразу сдувается, когда речь заходит о том, чтобы живое существо получило гражданские права в старинном особняке. О нет, не могу в это поверить! А так как поверить я в это не могу, то и готовлюсь произнести в суде защитительную речь (она насчитывает 320 страниц) о барашке, который имеет полное право жить в Маре. Я вот что скажу: это, в конце концов, возвращение к истокам, вклад в смысл исторической памяти. И скажу также, что нет ничего предосудительного в том, что столь милое существо живет в престижном месте! Вы хотите уточнить про историческую память? Так вот, задолго до меня жила одна такая же безумная, Мария Антуанетта. Когда возникает что-то из ряда вон (как кому-то кажется), часто забывают, что все уже было, и от этого Земля не перестала вращаться! Я ничего не имею против кур, но мой дом без барашка, говоря метафорически, обезлюдеет. И пусть обихаживают кур, я горячо поддерживаю это, – но при условии существования моего барашка! И других животных, почему бы нет?

И знаете, что убивает? Эта совершенная однотипность опенок во время собраний собственников нашего особняка, на которых я ни разу не была поддержана в моем мнении… Но я бы все-таки поискала блох. Почесываясь, без сомнения, можно было бы возразить… Как человек начитанный (обожаю читать газеты с различными точками зрениями), я признаю возможность ошибки в моих генах. Да, все может быть… Но признаки гнева у этой шайки не оставляют ни малейшего сомнения относительно того факта, что я нахожусь на верном пути, защищая барашка.

Со времени моего приезда сюда несколько лет назад я убедилась, что все мои соседи с площади Вогезов, все семь семейных очагов, пылко любят собрания собственников, любят примерно так же, как юноши прыщавые испытывают страсть к философским семинарам. Им только дай поговорить – а чем еще объяснить их растущее пристрастие к подобным сборищам. Ах, нет, простите, ассамблеям. Даже в случае природной или техногенной катастрофы одного часа в год вполне достаточно, чтобы сказать то, что было сказано уже энное количество раз, и узнать, что жизнь дорожает… и неизвестно, как из этого выбраться… ну, и так далее. Но одного часа в год им, конечно, мало. А чем все это заканчивается? Внезапно сообразив, что мы все-таки находимся на площади Вогезов, кто-то из семи собственников (я не в счет) делает вывод, что «надо думать о более несчастных, чем мы». «В таком случае, если ты так думаешь, кончай все это», – заключила я однажды и была освистана (фигурально выражаясь).

Но ближе к делу. Когда для себя я обрисовала в общих чертах возможный судебный процесс, я решила сделать все, чтобы они лучше поняли: в свое жилище благодаря барашку я привнесла чувства, а чувство – это процесс обучения, приносящий свои плоды. И если есть профсоюз собственников всей Франции, то пусть покажут мне положение, запрещающее держать в доме барашка или любое другое животное, кроме хомячков, кошек и собак. Я хорошо осведомлена: запретить держать животных можно только тем, кто арендует меблированную квартиру. На другие типы жилья запрет не распространяется, даже если речь идет о стадном животном. Есть, правда, исключение – собаки «первой категории», то есть агрессивные. Но у меня собаки нет. А что касается стадных животных, то их содержание, конечно, не облегчает жизнь собственника. Более того, на нем лежит ответственность в случае ущерба для соседей, и я горячо поддерживаю это и аплодирую. Рукоплещу. Но кому и как может навредить мой барашек? Мой барашек вовсе не собирается тайком влететь в чье-то окно, чтобы убить спящих детишек, как муха цепе. Он не может забраться к кому-то, чтобы поточить когти об кожаный диван. И он уж точно не вцепится кому-то в горло, когда я выхожу с ним прогуляться на площадь Вогезов.

Скромного квадрата зеленой травы перед застекленным балконом моей квартиры в левом крыле здания вполне будет достаточно, чтобы удовлетворить все его нужды. Несколько лет назад я облюбовала первый этаж, несомненно, ведомая судьбой. Тогда я еще не пришла к мысли завести барашка, но я оценила запах влажной земли и бархатистое прикосновение капель дождя, когда подставишь ладонь. Мне было приятно видеть траву перед глазами, и это, скажу я вам, совсем иное, чем вид с самолета на небоскребы. (Странная привычка современного человека – любоваться урбанистическими уродцами.)

Впрочем, что касается лужайки в самом центре нашего общего квадратного двора, насчет нее я подумываю поторговаться. Позже. Так как живу я на первом этаже, мне кажется, я имею на нее больше прав.

Представить, как я однажды вступлю в открытый диалог с целой ордой врагов (семь собственников), не грешит ли это оптимизмом, спросите вы. Отвечаю: разумеется, нет. А пока я с умным видом сообщила месье Симону, который живет на втором этаже, о том, что мой барашек, источник «вреда и волнений», как они все выражаются, позволит экономить на садовнике. Он вяло кивнул, а я сказала, что присутствие барашка поспособствует сведению к нулю шумового загрязнения, связанного с проклятыми машинками для стрижки газона, ведь даже люксовым моделям не хватает тихого звука современных пылесосов. Он снова вяло кивнул. Тогда я рискнула сказать, что будет решена проблема загрязнения воздуха микрочастицами выхлопных газов газонокосилки. А что касается натурального помета в виде маленьких шариков (очень маленьких, в отличие от конских «яблок»), то следует обратить внимание на слово «натуральный». Ведь это сейчас так модно! Я буду высушивать какашечки своего барашка, чтобы довести их до состояния, не способного вызвать отторжение даже у последнего кретина. Удобренные высушенными какашечками наши общие розы совершенно бесплатно могут достичь поистине тропических размеров, потому что естественное удобрение барашков «имеет в три раза большую пользу, чем фермерский навоз». Здесь я цитирую источник, не требующий проверки. Это будет целый экологический комплекс, включающий в себя пастбище, стрижку и навоз. Экологический комплекс – да это просто тренд! Это именно то, что безуспешно пытаются внедрить некоторые муниципалитеты нашего города. Париж плетется в хвосте, а я восстанавливаю экологию.