Девочка Рустама - Амина Асхадова

Едва заметно качает головой. Хозяин жизни, хозяин столицы.

— Пожалуйста, Рустам! — выдыхаю я.

Глаза щиплет. Но успеваю заметить удивление в черном омуте его глаз. Откликнулся на имя, дьявол…

А еще возбуждение чувствую. Прижался сильно — так, чтобы все почувствовала. До деталей.

Басманов опускает взгляд на мои губы. И пистолет скользит туда же — царапает дулом пересохшую кожу. Вжимает ствол в губы. Отводит их в стороны, показывая зубы. Осматривает, как товар перед покупкой. Словно хочет, чтобы я этот пистолет сожрала.

— Язык высунь.

— Что?

Дьявол хмурится. Мрачнеет. Нетерпеливо хватает за щеки, распахивая губы.

Я заторможено их облизываю, а он открытым ртом дышит — быстро, нетерпеливо.

Я же сказала, что на все пойду. Делаю, как он велит.

Горячего языка тут же касается дуло пистолета. Мысленно прощаюсь с жизнью, чего время терять?

— Оближи… — хрипло, с надрывом.

— Оближи… — хрипло, с надрывом.

Глаза его совсем чернеют. Света не видят.

Ноздри впитывают запах металла, пота и смерти. На губах остается запах гари. Я делаю движение языком, но тут же громко сглатываю застрявшую от страха слюну. И отшатываюсь. Его жесткие пальцы сминают мои губы, вытирая грязную смазку.

Психопат. Ненормальный.

Только сейчас понимаю, что я вишу. Ноги не касаются пола — незнакомец с черными глазами держит меня своими ручищами. Как тростинку. И глазами не моргает.

— Привет, Полина… Красивая ты.

Он опускает меня. Чувствую ногами пол. В моих глазах загорается надежда, но его ухмылка лишает даже ее.

Басманов жестко жестикулирует пистолетом, который секунду назад заставлял меня облизывать.

Дьявол что-то говорит. Но не мне. Я вещь в его руках. Товар.

Меня можно схватить за шею. Крутить голову, осматривать. Душить, чтобы добиться слез и согласия абсолютно на все.

— Планы не строй. Ты мою сестру испортил, смертник. Я возьму кровь твоей сестры.

Стою на носочках. Ниже Басманов не отпускает, за шею держит. Карина в плену мордоворотов совсем притихла. Брат не ее любимого убивает, а со мной забавляется. Но я ее не виню. Они любили друг друга.

Вот и долюбились. Доигрались.

Максим ей серенады пел. Восточная девушка, говорил. Красивая. Недоступная.

У них что-то было? Поэтому брат Карины здесь?

Дьявол вновь поворачивается ко мне. Оглушает пристальным взглядом.

— Кровь за кровь, Полина. Согласна?

Слова, внушающие ужас. Страх отражается в моих глазах, а губы Басманова вновь растягиваются в пугающей улыбке. Он отпускает мою шею, позволяя глотнуть кислорода. Над ключицей наверняка останутся следы. От звериной хватки.

Его руки опускаются ниже. Накрывает своими ручищами грудь. Пробует. Живот трогает, талию. Я деревенею с каждого прикосновения.

— Ей всего девятнадцать… — хрипит брат.

На это мордоворот придавил его ногой. К полу. Вырвал новый крик родного мне человека.

— Моей сестре тоже девятнадцать было, — голос дьявола придавливал и подчинял.

Брат захрипел со страшной силой. Я вжалась в стену, когда Басманов просунул колено между моих ног и раздвинул их.

— Пожалуйста. Я все сделаю. Только не трогайте…

Безумный лепет. Бесполезный. Я упираюсь ладонями в его грудь, но железо не так просто сдвинуть с места.

— Не трогать? А что тогда с тобой делать?

Его руки опустились на бедра, покрытые пижамой. Большие руки, тяжелые. Они впились, оставляя следы на бледной коже. Я планировала лечь спать и жить обычной жизнью…

Черные глаза его смотрят прямо в душу. Улавливают каждую влажную дорожку слез. Касаются соленых губ.

— Ради тебя оставлю его в живых. Одна не будешь, Полина.

Я сдавленно вскрикиваю, когда он сжимает бедро. Оставляет на мне свои отметины.

— Фигура — песочные часы. Сладость, Полина. Беру.

Распахиваю губы в изумлении. Что?

Осталось добавить: «Заверните с собой», чтобы больше походило на товар.

Мелкая дрожь сотрясает мое тело, когда Рустам отходит от меня. Дарует мнимую свободу.

Я пытаюсь пройти к брату, но мускулистые руки вновь хватают меня под ребра. Делают больно.

— Куда собралась?

Я вскрикиваю, из глаз брызжут слезы.

— Хрупкая, — замечает недовольно.

Этот факт огорчает Рустама.

— Длинные волосы у тебя, Полина?

Хватает волосы. Распускает их.

В нашу первую встречу я оказалась не презентабельной. На голове неаккуратная кубышка из черных волос, а тело одето в несуразную пижаму. Красоваться не перед кем, мужчин я не знала.

Басманов грубо вытянул резинку, и волосы тут же каскадом рассыпались на плечи. Длинные. Вижу, тебе нравится, дьявол.

Его рука с удовольствием наматывает волосы на кулак. Кривит шею, притягивает к себе. Я на носках, упираюсь в его грудь.

А он шепчет в ухо. Страшным шепотом одаривает. Шею сжимает до темноты в глазах.

— Надеюсь, невинная. Все по чести должно быть. Кровь за кровь.

Отталкивает меня к стене. Глотаю воздух урывками, скрючиваясь. Сердце бьется сильно-сильно.

— Только у меня принцип есть, Полина. Все по доброй воле и с лаской. Силой не возьму, постараться должна.

Карина смотрит на меня с ужасом. В ее глазах читается мольба. Она забыла, что Максим — мой брат. И я пойду ради него на все.

Басманов взглядом пригвождает. Затем поднимает руку и на свои часы смотрит — дорогие, тяжелые.

— Время засекай, Максим. Через три минуты твои склады в Польше на воздух взлетят. Жарким огнем всколыхнутся. Фейерверк заказал. За твой счет.

Брат дергается, что-то мычит. И его снова бьют. Я зажмуриваюсь.

— С удовольствием буду смотреть, как твои акции просядут. Тебе долги инвесторам раем покажутся, смертник.

Я к брату не кидаюсь, все равно не пустят. Лопатки еще помнят мужскую силу.

Рустам отпускает меня, но только не взглядом. С пистолетом поигрывает, взглядом пригвождает. Тело дрожь пробивает, а губы до сих пор чувствуют привкус металла.

— Со мной поедешь, Полина. Жить ведь хочешь?

Карина плакала, заливаясь слезами. Ее любовь была настоящей.

Я бы тоже хотела поплакать, но все мои мысли были заняты другим. Только тело дрожало, выдавая дикую панику.