Возвращение настоящего - Василий Головачев

– Не надо, сейчас подъедут чекисты.

Точно услышав слова капитана, напротив места схватки остановился мини-фургон «Мицубиси», из него выметнулись парни в чёрно-синих комбинезонах, остановились. К Мореву подошёл их командир, кряжистый мужчина лет сорока.

– Хорошо сработали, капитан, без единого выстрела. Живые?

– Так точно, Георгий Михайлович, – усмехнулся Морев, он уже встречался с полковником ФСБ Логуновым примерно в таких же обстоятельствах. – Забирайте. Ещё трое в…

– Знаю.

Полковник жестом подозвал своих подчинённых.

Лежащих на земле террористов погрузили в фургон.

Полковник сунул руку Мореву.

– Благодарю, Пал Палыч, в долгу не останусь.

Фургон с оперативниками знаменитой «Альфы» уехал.

Вокруг Морева собрались бойцы отделения, перекидываясь шутками, кто-то закурил в рукав, хотя в отделении это не приветствовалось.

– Зря пушки брали, – заявил сержант Синенко.

Ему ответили с матом, бойцы рассмеялись.

Морев их не одёргивал. Теперь можно было и расслабиться, и пошутить – дело было сделано.

У фургонов развернулись, услышав команду капитана:

– Задержитесь на секунду.

Морев оглядел лица бойцов, хотел поблагодарить их за успешно проведённую операцию, и в этот момент свет фонарей на территории спорткомплекса странно изменился, покраснел… и всё вокруг провалилось во тьму!

Пейзаж был сказочно красив.

Котловину, созданную, очевидно, в незапамятные времена падением метеорита, по горизонту окаймляли горы.

В центре котловины, как огромное зеркало, отражающее чистейшую синь неба, сверкало озеро, в воды которого смотрелись стоящие по берегам деревья. Но лишь некоторые из них были знакомы: дубы, сосны да клёны. Остальные Ренат видел впервые в жизни, и в памяти отложенные со школьных времён всплывали их названия: смоковница, игольчатый кипарис, секвойя, араукария, древовидный папоротник.

Над тёплыми заливчиками озера летали огромные стрекозы с размахом крыльев до полуметра и больше, а также изредка проносились зубастые махины с громадными кожистыми крыльями, которых молодой человек называл птеродактилями (это название он помнил ещё из школьного курса биологии) и которые, скорее всего, птеродактилями не были. К счастью, они охотились на водных обитателей озера и на гостя внимания не обращали.

Он стоял на каменистом бугре над озером, переживший пару минут назад внезапное падение в бездну и оказавшийся здесь, вне стен дядиного тира, и завороженно смотрел на винтовку в руке, потом оглядел близлежащую рощицу, постепенно приходя в себя.

Сосны с пучками длинных синеватых игл и длинными висячими шишками притягивали взор. Они были высокими и стройными, таких Ренат никогда не видел, и это обстоятельство приводило его в трепет.

Впрочем, остальные деревья, в том числе знакомые, тоже заставляли изумлённо озираться, так как представляли собой некие идеальные растения, сошедшие с полотен известных художников.

Взгляд задержался на высоком стройном дереве с ветками, покрытыми правильными рядами мелких плоских треугольных листьев. Оно было похоже на кипарис, но какой-то слишком совершенный геометрически.

Рядом возвышался самый настоящий папоротник, но высотой в два человеческих роста, с толстым чешуйчатым стволом. А за ними начинались заросли канделябровидных деревьев, похожих на мангры, на клубки лиан, на пальмы и хвощи, и от этого сюрреалистического разнообразия кружилась голова.

Хотя кружилась она и от чистого воздуха, в котором явно было больше кислорода, чем в родной Казани или тем более в Москве.

«Дендрарий» – всплыл термин, почти объясняющий происхождение пейзажа. Почти объясняющий… Потому что это был не дендрарий, судя по его масштабам.

– Где я? – хрипло вопросил Ренат, ни к кому не обращаясь.

Никто ему не ответил.

Зато к берегу озера справа из леса вдруг выползли два зверя, от вида которых слюна во рту Рената стала кислой. Он изумлённо открыл рот.

Звери были… динозаврами! Или их родственниками.

С виду они походили на крокодилов, но очень уж необычных крокодилов, которых не увидишь даже в страшном сне.

У них были узкие, длинные, сдавленные с боков морды с гребнистыми наростами над глазами, тела были закованы в пластинчатые панцири, обросшие шипами, а на концах длинных хвостов покачивались трёхдольные наросты наподобие булавы.

Ползли они медленно, сосредоточенно, и при каждом шаге хвосты дёргались из стороны в сторону как маятники, задевая торчащие из густой травы пеньки и камни.

«Мегалодоны» – всплыло в памяти ещё одно название броненосцев.

Однако это были не мегалодоны, а сайшании, панцирные динозавры, расплодившиеся к концу мезозоя, защищавшиеся от хищных ящеров с помощью булавовидных хвостов.

В лесочке за спинами сайшаний раздался шум, визг, и на берег озера выскочили ещё два зверя, двигавшиеся с грацией роботов и птиц: все их движения были быстрыми и резкими, и, глянув на их пасти с острыми зубами, можно было безошибочно угадать в них хищников.

Тираннозавры, с сомнением подумал Ренат, пожалев, что в школе не увлекался биологией и древней историей Земли.

Но и здесь он ошибся с определением. Зубастые хищники не были тираннозаврами, уступая им в размерах вдвое, а то и втрое. На охоту вышли представители рода терапод – велоцирапторы, успешно справлявшиеся с более мелкими динозаврами и первыми млекопитающими.

Нападать на ползущих неспешно «недокрокодилов» они не стали, уважая их размеры и массу, метнулись куда-то за кусты самого настоящего орешника, и оттуда донёсся писк, визг и чавканье. Хищники нашли жертву.

– Чёрт побери! – с расстановкой проговорил Ренат, расслабляясь. – Куда я попал?!

Откуда-то издалека прилетел человеческий крик.

Ренат застыл, обращаясь в слух, больше всего томимый желанием проснуться.

Он уже понял, что всё это происходит с ним наяву, что какая-то неведомая стихия перенесла его из Подмосковья во времена, примерно соответствующие мезозою, а ещё точнее – позднему меловому периоду мезозоя, и ни о каком сне или горячечном бреде после алкогольного опьянения речь не шла. Он готовился к стрельбе в дядином тире, взял в руки винтовку… и удар по голове бросил его сюда, в глубокое прошлое, зримо и чувственно заявившее о себе.

Но, может быть, это какой-то трюк, и его после укола, отбивающего память, перевезли в дендрарий? Так сказать, в парк юрского периода? Ну, или мезозойского? Да что же это творится, амени ахмат шишиб?!

Издалека снова прилетел слабый крик, причём, скорее всего, мужской. Оба-на! Может, и дядю прихватила та самая сила, что перенесла сюда Рената?! И не только дядю, но и его обслугу? Но почему она – сила – не перенесла их вместе? Они же находились в тире, рядом друг с другом…