Хозяйка нежити - Алекса Ди

Своды пещеры окрасил ярко-изумрудный свет, испускаемый из черепов личей. Они встали по сторонам от девушки, образуя треугольник. Извиваясь как змеи, из костлявых рук ко лбу живой потянулись прозрачные жгуты. Запахло озоном, и без того спертый воздух стал еще гуще, более влажным и тяжелым. Эхом в пещере разнесся монотонный звук, как камертон для настройки инструментов, из магически созданных голосовых связок. Личи вошли в транс. Все вокруг стихло. Возле входа в пещеры притаились мертвые звери, они уже никуда не уйдут, они видели, что сладкую живую принесли сюда. Они намерены охранять свой живительный источник.

Высшая нежить при помощи специального обряда начала считывать воспоминания, по их мнению, совсем юной девочки. Картинки проносились калейдоскопом, здесь были самые яркие моменты жизни спящей. Девочка жила в очень большой семье, личи и не подозревали, что столько детей может быть в одной семье. Все ее детство было посвящено труду. Большое хозяйство со странного вида животными, которые не умели сами за собой ухаживать. Трудно добываемый огонь для розжига и тепла в доме.

«Зачем же столько сложностей, когда можно обогреть магией»? — Эрван был в замешательстве. Семья все делала своими руками: уборка, готовка, сбор урожая. Девочка помогала родителям с младшими братьями и сестрами, никого не баловали, как принято во всех известных семьях верхнего мира. Самое страшное — семья периодически ела своих животных, за которыми до этого ухаживала.

«Что за странное поселение? Может, приверженцы какого-то неизвестного нам культа»? — тихо переговаривались между собой высшие. Все дети учились множеству наук, как в самых знатных семьях верха. Личи радовались успехам малышки, ее редким шалостям. Да и вечерами в семейном кругу, когда все отдыхали, было уютно. Грустили вместе, когда стены собственного дома стали давить и захотелось свободы. Ребенок стал чувствовать себя лишним. Затем был побег в ужасно шумный город. Странные строения и средства передвижения. Личи все больше удивлялись, очень захотелось расспросить малышку о ее жизни при пробуждении. Лишь бы не испугалась, при первой встрече она вполне нормально отреагировала, но на всякий случай Эрван пустил по нитям силы побольше успокаивающей магии. Она временно заблокирует сильные эмоции, это будет меньшим из зол. Дальше было обустройство в маленьком помещении, живая жила там с еще двумя особями женского пола. Утром девушка ходила в ресторацию, носила еду между посетителями. Личи помнили, что так работают, получая за это деньги. Иногда, почти ночью, ее соседки звали в заведение, похожее чем-то на нижний мир, там был разноцветный свет без неба и спертый воздух. Но отличие в том, что все радовались и танцевали. Там девочка общалась и, похоже, влюбилась в крайне неприятного типа. А в один из вечеров место посещения совсем удивило, там долго украшали живой ногти на руках и на ногах.

«На ногах не логично, там же у взрослых леди всегда сапожки и юбка», — возмутился младший из тройки. А затем ребенка пытали, отрывая волосы на теле, причем везде. В последних картинках был вечерний город, яркий ослепляющий свет и резкий, противно визжащий звук. Темно. Сумбурные виды мелькавших вытянутых ламп перед глазами. Лица, прикрытые ниже глаз светлой материей, и разговор. Наконец нежить поняла, что если не сосредотачиваться на считывании смысла, то звучание слов совершенно не знакомо. Значит, нужно обучить ментально живую знаниям языка, иначе будет трудно общаться. Этим и занялись.

Тем временем по другую сторону гор, в заросшей плесневыми грибками низине (эти флуоресцентные грибницы называли «нежными хищниками», лучше было их не задевать, а то никому не поздоровится — уснут и живые, и мертвые, на радость подземным плотоядным корням, которым все равно, что затаскивать под землю для перегноя), прямо под воронкой разворачивалась нешуточная подготовка к сражению за одежду. Гарольд, преисполненный оказанным ему доверием в важной миссии, словно генерал расхаживал перед своим разношерстным войском. Костлявые ноги постоянно проваливалась в липкую глину, которую накидали под воронку для большей устойчивости плавучей почвы и сдерживания роста грибниц. Но ничто не могло остановить пантомиму скелета, объяснявшего, как нужно встретить гостей. То становясь на четвереньки, то бегая по кругу, он искренне надеялся, что его посыл к окружению добычи был воспринят. Доверять зубам нежити и так поношенную одежду он не желал. Со звуком «чпок» одна нога таки отвалилась от бедра у главы маленького войска, а ведь совсем не время разваливаться.

И вот началось: — сначала множество молний заискрили в центре темного пятна, затем распахнулась гигантская эфемерная пасть, явив из зева медленно спускавшуюся платформу с живыми. Отсвет «Лунной девы» вновь окрасил низко висевшие, непроглядные облака, выше них давно уже никто не поднимался, (у некоторой местной нежити были костяные крылья, без кожи и перьев, на которых не подняться в воздух). Там, наверху, где никогда не развеивались облака, точно было не небо, а верхний мир с когда-то множественными всасывающими воронками-подъемами. А теперь только одна на спуск, и ее не преодолеть.

Низкорослый, но крепкий гном отбивался от подступавшей со всех сторон нежити, рассекая воздух большой секирой. Его вместе с приговоренными к казни заключенными спустили в бездну, кишевшую голодными тварями. Такой вид наказания называли «Решением Богов». Когда за преступление грозило пожизненное заключение в каменоломнях, давали выбор. Возможность искупить свою вину, добровольно отправившись в воронку. Позволяли подобрать себе оружие за счет государства (гном и выбрал самое большое и тяжелое, украшенное драгоценностями, что очень сильно влияло на маневренность) и собрать с собой небольшой скарб с припасами на первое время, авось выживешь. А может, и вернешься, тогда никаких претензий, живи дальше и радуйся жизни, только пока никто из бездны не возвращался.

Его, почтенного и порядочного гнома, жестоко подставил собственный брат, свалив всю вину за поставку бракованного оружия ко двору и прикарманив оплату. Фредерик сам был виноват, подписав пару документов, что подсунул родственник, не перепроверив. Такое поведение совершенно не характерно ни для одного гнома, но теперь поздно обдумывать свой поступок, смертельно оплошал. Он в бездне, в окружении тварей, отсчитывает последние минуты жизни, все лучше, чем прозябать в каменоломнях на благо государства, даже не рассмотревшего его ходатайство о невиновности к главному казначею королевского замка.

Тяжко замахнувшись в очередной раз, немного расширил себе пространство. Звери непрестанно тявкали, хрюкали и держали его в кольце. Чуть поодаль бесновался скелет без ноги, запрыгивая на мельтешащих в панике заключенных, и срывал с них верхнюю одежду. Это жуткое зрелище путало мысли гнома, такой момент, а он думает: «Неужели одежда у них плохо переваривается?». Закончив с ними, скелет направил свои провалы глазниц на Фредерика, при этом любовно прижимая к себе кучу одежды, лавируя на одной конечности. А про заключенных мигом все забыли. Те и побежали, сверкая пятками, быстро, насколько позволяли цепи, в ближайшую лесополосу

«А что, так можно?» — пронеслось в голове у гнома: от стресса он уже плохо мыслил. Все происходящее казалось дурным сном. «Но попытка не пытка». Он рывком оторвал котомку с едой от пояса и бросил вперед. Звери замерли, сев, скелет пощелкал челюстью, в этом театре абсурда такое поведение можно принять за одобрение. Привалив к плечу секиру, гном медленно снял жилетку. Не сводя взгляда с окружающих, бросил ее как можно дальше. Скелет тут же, поскакал за тряпичной добычей, подсвечивая мягким светом от радости. (Если бы его сейчас видела наша героиня, он напомнил бы ей известную лампу студии «Пиксар») Звери начали расходиться и укладываться на землю, просто наблюдая.