Шесть камешков на счастье - Кевин Алан Милн

– Неправда, и ты это знаешь. А вот представь себе меня без тебя… Я был бы просто сумасшедший с камешками в карманах.

– Со мной или без меня, но ты в любом случае просто сумасшедший с камешками в карманах, мой драгоценный.

Я смеюсь, но ничего не отвечаю. Время позднее, я порядком устал. У меня был трудный день, и теперь самое время, чтобы наша с Хэлли уютная болтовня перетекла в крепкий здоровый сон. Хотя она права: камешки я носил в карманах еще задолго до нашей с ней встречи и, даже если бы с ней что-то случилось, продолжал бы носить их и дальше.

Пока камешки не сотрутся в пыль или пока я сам не умру. Так я себе пообещал и во что бы то ни стало сдержу обещание.

Подумав об этом, я мысленно вернулся к событиям тридцатидвухлетней давности и вспомнил нескладную, в чем-то нелепую и не всегда опрятную девушку, над которой издевались все в нашем классе, Мэдди Мак Фэдден. Мэдди, которая была настолько же умной, насколько странной. Ту Мэдди, которую в школе все терпеть не могли.

Давным-давно, когда мы с Хэлли еще только встречались, я рассказал ей, почему с седьмого класса ношу эти камешки в брючных карманах. Я боялся, она не поймет или, еще хуже, подумает, что у меня крыша поехала. Но, слава богу, она нашла эту мою причуду в некотором роде вполне привлекательной. Впрочем, я не рассказал Хэлли всего, опустив пару второстепенных деталей, которые в масштабе всей ситуации не имели значения, – и пару довольно важных вещей, которые как раз значение-то имели.

Правду говорят: дьявол – в деталях.

Но что, если бы я рассказал Хэлли о Мэдди сейчас? Если бы она узнала, что мы с ней по-прежнему поддерживаем отношения? Если бы я сказал ей, о чем Мэдди писала мне сегодня на электронную почту? Ну уж нет, все это точно бы ей не понравилось. К тому же есть вещи, которые нельзя говорить никому. Обещание есть обещание.

Хэлли перекатывается на кровати и кладет руку мне на грудь, чем возвращает меня в настоящее.

– Дорогой, ты уже минуту разглядываешь потолок, – сообщает она. – О чем таком ты задумался?

– Да ни о чем, – ласково бурчу я. – Размышляю, насколько трудный предстоит завтра день.

Я удобно устраиваюсь на кровати, целую любимую на ночь, выключаю светильник на тумбочке и закрываю глаза.

Я засыпаю, и возникает знакомое ощущение – сосет под ложечкой. Я всегда испытываю этот трепет, когда вспоминаю о прошлом. Оно становится все сильнее, и я уже почти слышу слова своего отца-пастора: «Быть честным – не просто лучший выход, Нэйтан, это единственный выход».

Так ли это? Неужели другого выхода нет? Неужели в мире есть лишь черное и белое, или все-таки бывают мгновения, когда благородные мотивы оправдывают существование некоторых оттенков серого? Честно говоря, не знаю. Возможно, папа и был прав. Возможно, поэтому я ему никогда и не говорил, что тогда произошло. И возможно, поэтому до сих пор у меня дыхание перехватывает всякий раз, как я думаю об этом, потому что от всей этой горькой правды хочется плакать. А правда в том, что лучший мой поступок за всю жизнь – и единственное доброе дело, которое действительно имеет значение, – ложь.

Помни, кто ты.

Задолго до того, как я забираюсь на переднее сиденье к папе в машину, я знаю, что и сегодня по пути в школу он напутствует меня все той же фразой. Это стало для него ритуалом – его визитной карточкой. С тех самых пор, как я пошла в школу, изо дня в день он на прощание говорит мне одни и те же слова. Если считать, а я считала, сегодня ровно семь лет, два месяца и девятнадцать дней, как это все началось.

Мой папа Нэйтан – образец классически правильного человека. Именно это я в нем и люблю: его предсказуемость. Я знаю, что он сделает в следующую секунду. Люблю его «мантры», по которым он живет и о которых постоянно напоминает, вроде «Помни, кто ты», или «Не переживай по пустякам», или «Все мы лишь перекати-поле», или его любимое – «Одно ведет к другому». На этой предсказуемости и основано мое доверие. Я уверена, что могу рассчитывать на него, если начинаю переживать по пустякам. Достаточно обсудить их с отцом, и я уже готова к решению больших проблем.

В последнее время моя жизнь состоит из череды больших проблем. По крайней мере, мне они кажутся таковыми, но опять же я девушка не такая уж крупная, так что это может зависеть от перспективы.

Если говорить о размерах, я, тринадцатилетняя девочка, едва выросла из шестого[1]. И я самая маленькая в классе. Я говорю «девочка», потому что в моем классе есть мальчик ниже меня ростом, но я не беру его в расчет, потому что у него и родители коротышки. Не люблю говорить «компактный», в конце концов, он же не модель компьютера, но это слово для него прекрасно подходит – он замечательно себя чувствует, несмотря на свой рост. Чего не скажешь обо мне. То, что я малявка, делает меня объектом насмешек.

Пока папина машина сворачивает на школьную парковку, я прислоняюсь лбом к прохладному стеклу, рассматривая группу подростков в тренчах, с кольцами в носу и выкрашенными в черный цвет волосами. Взглянув на них, я задумываюсь, какие новые сюрпризы преподнесет мне мой седьмой класс. Каждый день что-то новенькое. В основном издевки и колкие замечания. Я уже знаю, кого мне следует избегать, но это неважно – уж они-то знают, как меня найти. И всегда знали.

Я все еще помню свой первый день в детском саду. Мама поправляла мою косичку, а к дому уже подъехал гигантский желтый автобус с кучей детишек.

– Вот. Теперь ты настоящая принцесса, – сказала мама. – И вести себя в классе будешь как принцесса, хорошо?

– Да.

– Молодец! Я буду здесь ждать, когда ты вернешься на автобусе домой, хорошо?

Я кивнула и обняла ее ногу.

Папа подошел ближе, улыбаясь, и произнес волшебное заклинание:

– Элис, у тебя все получится, я знаю. Просто помни, кто ты! – Он запнулся, потом спросил: – Кто ты?

– Я Элис, глупенький, – хихикнула я.

Папа улыбнулся еще шире, нагнулся и поцеловал меня в лоб.

– Да, милая. Ты Элис. Но ты гораздо больше, чем просто Элис.

– Я Элис Стин?

– И даже больше, Тыковка. Иди, мы потом поговорим об этом, водитель уже заждался. Проведи время в школе хорошо и будь самой лучшей, Элис Стин!

И мы правда поговорили об этом потом. И не единожды. Вот только разговоры эти закончились выводами только один раз. Это было несколько лет назад. В тот день мы с моим старшим братом сильно опаздывали в школу: тот слишком долго искал чистые трусы. И папа предложил подбросить нас до школы по пути на работу.

– Эй, Тай! – окликнул он, уже остановив машину у здания школы и открыв дверь, чтобы мы с братом могли выйти.