Проклятие фараона. Из записок психиатра - Андрей Собакин

были периоды, когда я ходил на самоубийства как на работу, и ни разу ничего не получилось – что-то всегда препятствовало…

– Да, я знаю, – кивнул я, – Эти два года вы наблюдались у нас…

Что ж, все мои выводы подтверждались. У товарища была ярко выраженная шизофрения, возможно, подкреплённая качественной наследственной склонностью. Приступы, скорее всего, спровоцировались этим, как он утверждает, проклятием фараона… И чего он в тот саркофаг улёгся, если наследственность такая? Хотя забавно, что именно вера в это самое проклятие удерживает его среди живых… Мне очень захотелось ему помочь, и я, кажется, знал, как это сделать…

– Послушайте, – сказал я, – Я буду с вами предельно откровенен. Никакого проклятия фараона не существует, а если оно и есть – то к вам оно не имеет ни малейшего отношения. По моему мнению, у вас – некоторая форма шизофрении…

– Я знаю, мне уже говорили, – обиженно ответил он и отвернулся к окну.

– На самом деле это не так страшно, как это звучит – доброжелательно продолжал я, – Это довольно распространено, просто не у всех шизофрения принимает формы опасные для самого человека или для окружающих. Поверьте, у вас не самый тяжёлый случай. Из того, что вы рассказали, я могу сделать вывод, что вы – очень впечатлительная и творческая натура. Это очень хорошо… И как у многих творчески одарённых людей, у вас присутствует некоторое раздвоение личности. Это называется диссоциативным расстройством идентичности, и в этом нет ничего страшного – многие психиатры считают, что это, как бы, естественная вариация человеческого сознания. К сожалению, одна из ваших, скажем так, личностей, страдает некоторой формой шизофрении с самодеструктивными тенденциями. Эта часть вашего сознания хочет и пытается вас убить, мотивируя это «проклятием фараона», в которое она может быть, действительно, верит. К счастью для вас, другая часть вашей личности, которая несомненно сильнее, всячески препятствует этому и, в каком-то смысле, ежедневно спасает вам жизнь. Ну например, одна часть вашего сознания решила убить вас в метро, а другая предусмотрительно напоила вас до чёртиков, да может ещё для подстраховки и поругалась с милиционером при входе в метро…

В его глазах на секунду вспыхнул интерес к моим словам, но тут же угас.

– Хорошо, – грустно сказал он, – в нескольких случаях, возможно, вы и правы, но были и другие. Например, когда я выбежал на шоссе перед мчащимся грузовиком – у того вдруг ни с того, ни с сего лопнула передняя шина, и он съехал в кювет…

– А это вам просто повезло, – ответил я, – Бывают в жизни и счастливые совпадения, и случайности. Почему вы думаете, что этого не могло произойти с вами?

Он промолчал и снова начал смотреть в окно.

– Вы мне не верите? – спросил я.

– Доктор, вы знаете, у меня кончились лекарства, – грустно сказал он.

– Лекарства? – я попытался припомнить, что они там ему повыписывали…

– Ну да, от депрессии, – пояснил он.

– Я не думаю, что вам стоит их принимать – вы не настолько больны, как вам кажется.

– А если у меня снова будет депрессия? – он почти требовал.

– Будет депрессия – попейте шампанского или джин-тоник, – сказал я, – И удовольствия больше, и вам дешевле выйдет.

Наступила тишина – мой ответ его явно расстроил. Да, жаль, что не получилось… Ну что ж, придётся поговорить с ним по-другому…

– А вы знаете, почему вы оказались у меня, а не у вашего врача? –спросил я.

– Нет… – озадаченно ответил он.

– Потому, что это я назначил эту встречу…

Я встал из-за стола и направился к двери. Я знал, что он сейчас с недоумением смотрит на мою спину. Заперев дверь, я медленно повернулся. Увидев мой взгляд, он замер на стуле, и в его глазах мелькнуло беспокойство смешанное со страхом. Я начал говорить, одновременно приближаясь к нему… Я говорил негромко, но каждое моё слово звучало чётко и несло в себе всю мощь, ненависть и презрение, накопленные за несколько тысячелетий молчания…

– Слушай меня, жалкое подобие жизни! Мой покой нарушен. Моё тело разрушено. Моя гробница осквернена!

Я приблизился и сильно ударил его ногой в грудь, повалив вместе со стулом на спину.

– Вы… – он попытался что-то сказать, но я встал над ним поставив ногу на его грудь, и он испуганно замолчал.

– Ты – прах, ты – грязь у моих ног! – продолжал я, – Я – служитель Ра, молчи и слушай! Я прикасался к телам богов, ты – ничто! Моё тело разрушено – дорога в вечность закрыта. Ты нарушил мой покой, над тобой моё проклятие!

Я убрал ногу с его груди и подошёл к столу. Он так и остался лежать, боясь пошевельнуться. Я достал из стола приготовленный мной лист с серией египетских иероглифов.

– Ты видел это в моей гробнице! – я развернул лист над поверженным, – Читай это!

Он смотрел на меня в абсолютном ужасе и молчал.

– Нарушивший пределы этой могилы не найдет своей собственной! – провозгласил я.

Наступила тишина. Я увидел, что он плачет лёжа на спине и тупо глядя в потолок.

– Я вижу твоё раскаяние, – сурово продолжал я, – Я снимаю проклятие. Я отпускаю тебя.

Я скомкал бумагу с иероглифами в кулаке над его лицом, а потом раскрыл ладонь. В моей руке ничего не было, но он, кажется, даже не удивился…

Потом я снова сел за стол. В тишине слышалось лишь его робкое всхлипывание. Я подождал пару минут, а потом доброжелательно и участливо спросил:

– Что случилось? Почему вы упали? У вас закружилась голова?

Я вышел из-за стола и помог ему подняться. Он ошарашенно посмотрел на меня, а когда я помогал ему снова усесться на стул, он прильнул ко мне как ребёнок.

– Что с вами? – удивлённо спросил я, – Вы плачете?

– Нет, это я просто… нет, ничего… – забормотал он.

– Как вы себя чувствуете? Что это у вас? – я кивнул на грязное пятно на его светлой рубашке (это был след от моего ботинка).

– Где? Не знаю… Испачкался где-то…

Потом мы договорились, что никаких лекарств он принимать пока не будет, и на следующее обследование мы пригласим его через пару месяцев. Он выглядел на редкость довольным, хотя иногда и посматривал на меня с некоторым подозрением. Мы поговорили ещё немного, а потом тепло попрощались, и я проводил его до двери кабинета…

Ну вот, всегда приятно наблюдать результаты профессионально выполненной работы. Я быстро и чётко сделал соответствующую запись в его истории болезни, а потом задумчиво пролистал несколько страниц назад, удивляясь недогадливости моих коллег. Ну да ладно, главное