Куриный бульон для души. Сила «Да». 101 история о смелости пробовать новое  - Эми Ньюмарк

После ее смерти я словно окаменела. Пожалуй, если бы не двое маленьких детей, я бы вовсе впала в затяжную депрессию, но ради них вставала, готовила завтрак, собирала их и отводила в сад, а дальше шла в тюрьму, где работала секретаршей. Все это – на автомате.

Жили мы в очень маленькой квартире, больше просто не могли себе позволить. И хотя нас окружали звуки и запахи городской жизни, дом наш напоминал хижину на уединенном пляже. На стенах мы развесили морские пейзажи, на полках разложили ракушки. У нас даже была деревянная вывеска с надписью «Пляжная жизнь».

Мое рабочее место располагалось в том же крыле тюрьмы, что и больница. Заключенные постоянно приходили сюда с самыми разными жалобами – от укусов пауков до абстинентного синдрома[1]. Помню одного заключенного, красивого, брутального мужчину. Он всегда был очень печален, даже когда шутил. Рассказывал мне о совершенных ошибках и о том, как ему хочется начать жить с чистого листа. Снова увидеть рассвет, есть манго на пляже и целоваться с девушкой на заднем сиденье своей машины. Конечно, все заключенные строили планы, но верила я только этому парню. В отличие от других, он точно знал, в чем ошибся, и готов был все исправить.

И вот настал день его освобождения. Накануне он пришел попрощаться со мной и сказал, что больше никогда сюда не вернется. Я была рада за него, но одновременно с этим испытывала странное чувство. Печаль? Зависть?

Казалось бы, я могла встать и уйти из тюрьмы в любое время, но все равно была привязана к этому мрачному месту. Тюрьма оставалась со мной, даже когда заканчивалась рабочая неделя. Поэтому я завидовала заключенным, которые уходили и больше не возвращались.

Однажды я пригласила друзей на ужин. Мы пили вино и много смеялись, а потом начали обсуждать планы на лето.

– К чему строить планы? Эта квартира так же близка к пляжу, как и сама Эрин.

Все рассмеялись, и я тоже улыбнулась, хотя внутри у меня все сжалось – даже друзья понимали, что я давно сдалась и даже не пытаюсь как-либо изменить свою жизнь.

А потом я снова увидела его рядом с другими заключенными. Они переговаривались и смеялись, ожидая, что их выпустят на прогулку. У меня разрывалось сердце. Он снова оказался в тюрьме – это было чудовищно.

Заметив меня, он улыбнулся и помахал, а потом подошел поздороваться, улыбаясь от уха до уха.

– Когда ты вернулся? – спросила я.

– Несколько дней назад, – ответил он. – Скучала по мне?

– Думала, что никогда больше тебя не увижу.

Он пожал плечами и наклонился ко мне.

– Моя жизнь – дерьмо. Полное дерьмо. Я по горло в дерьме двадцать четыре часа в сутки. Но вот в чем дело: может быть, это и дерьмо, но это мое. Только мое. А самое странное в дерьме, что хотя оно и воняет, но оно теплое, верно? Теплое и знакомое.

И ведь он был прав! Именно поэтому большинство из нас жалуются на жизнь, но ничего не предпринимают, чтобы ее изменить. Мы избегаем рисков и не хотим выходить за границы привычного, пусть и унылого мирка.

Этот небольшой разговор оказал на меня большое влияние. А смерть матери показала, насколько драгоценна жизнь. Мы не должны тратить даром ни секунды.

Я написала заявление на увольнение в тот же день. Сняла все накопленные деньги, собрала детей и наши пожитки. Мы бежали, как от чумы, как в фильмах-катастрофах, где у героев есть лишь сутки, чтобы покинуть город. И мы переехали к океану.

Что бы ни ждало меня впереди, я сделала большой и смелый шаг навстречу мечте.

В мое окно энергично стучал мужчина, стараясь привлечь мое внимание.

– С вами все в порядке? С вами все в порядке?

Голова у меня кружилась, я была слегка не в себе, но все же протянула руку и опустила стекло.

– Да, все нормально, – пробормотала я. – А что случилось?

– Вы только что врезались в мою машину, вот что случилось! – сердито ответил он. – Вы резко свернули с левой полосы, вашу машину закрутило, и вы врезались мне в зад. Слава Богу, с вами все в порядке!

– Наверное, я заснула, – извиняющимся тоном произнесла я, плохо понимая, что вообще происходит.

– Оставайтесь в машине, – сказал он. – Я вызову полицию.

Моя машина стояла на обочине трассы I-95 South, чуть севернее Бока-Ратон, штат Флорида. Я жила в этом городе. Было три утра, и я возвращалась домой из больницы после сложной операции. У человека случился инфаркт на операционном столе во время катетеризации сердца из-за стенокардии. Мы, анестезиологи, называем такие случаи «лабораторной катастрофой». Три часа мы боролись за жизнь пациента, и нам удалось перевести его в отделение реанимации. Моя работа была закончена.

Я была совершенно обессилена. Последнее, что я помнила: я еду домой, обгоняю какую-то машину по крайней левой полосе, а потом… Больше я ничего не помнила. И теперь я сидела в своей разбитой «БМВ 325i» на обочине дороги и размышляла о том, как близка была к смерти.

Не о такой жизни я мечтала. Не прошло еще двух лет с начала работы анестезиологом в кардиологическом отделении, а я уже готова была выбросить полотенце на ринг. Более семидесяти часов в неделю я работала под руководством высокомерного, но заурядного хирурга, страдающего манией величия. Свободное время я проводила с приятелем-алкоголиком и двумя кошками.

Но когда я жаловалась подруге или самой себе, то всегда добавляла:

«А что делать? Я выбрала такую профессию. Переработки и хроническая усталость в ней – норма. А что делать? Разве нормальный мужчина станет терпеть подружку, которой либо нет дома, либо она – почти мертвая от усталости?»

Я жила в доме у пляжа. С октября по апрель здесь неумолчно галдели перелетные птицы, а розовых домов было больше, чем сорняков в поле. Я постоянно находилась в состоянии стресса, была измучена и полностью разочарована в жизни. Эта авария стала последней каплей. Перемены были не просто нужны, а необходимы.

Через три месяца я рассталась с приятелем, собрала чемоданы, пристроила кошек подруге, сдала вещи на склад и продала машину. С собой взяла гитару, ноутбук и два чемодана. Вот с таким багажом я отправилась на другой конец света, чтобы начать все заново.

Никогда еще я в одиночку не уезжала так далеко от дома. Когда я садилась на огромный самолет австралийской авиакомпании, сердце у меня отчаянно билось. Я летела в Кэрнс, Северный Квинсленд. Этот красивый приморский город находился в тысяче миль южнее экватора, в районе Большого Барьерного рифа. Здесь я намеревалась провести следующие двенадцать месяцев. Я получила контракт – теперь я буду анестезиологом в городской больнице и стану работать в стране коал, кенгуру и десяти самых смертоносных существ – от змей до пауков, от акул до жутких медуз!