Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - Мария Филимонова

— переход от мистики к рациональности,

— переход от теоцентрического к антропоцентрическому мировоззрению,

— желание быть новым и в то же время оригинальным,

— эмансипация буржуазии и формирование социальной дихотомии граждан и буржуа[10].

Н. М. Мещерякова обращает внимание на такие базовые элементы Просвещения, как преклонение перед гармонией Природы, антропоцентризм, атомизм в понимании человека, рационализм в трактовке истории и природы государства. Она также говорит о важности этики в общей структуре просвещенческого идейного универсума и о значении естественно-правового критерия при трактовке просветителями любых общественно-политических проблем; оптимистическую веру в прогресс и критицизм по отношению к прошлому и настоящему. В качестве слабостей Просвещения она выделяет известную ограниченность просвещенческого мышления, метафизичность, нередко абстрактность и дидактичность[11].

И отечественные, и западные исследователи особо отмечают критицизм просветителей. Еще Ф. Энгельс писал в свое время: «Религия, понимание природы, общество, государственный строй — все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего»[12]. Эта красочная характеристика прекрасно описывает французское Просвещение, но в применении к его американскому аналогу сталкивается с определенными трудностями. Так, А. М. Каримский определял Просвещение как светскую философию, создающую идеологические ориентиры для антифеодального движения и ведущую к установлению политической власти буржуазии[13]. Определение это выглядит сформулированным опять же на основе французского опыта. Именно к американскому Просвещению, которое изучал А. М. Каримский, оно никак не подходит: в Америке Просвещение не было антифеодальным, поскольку в американских колониях не было феодализма как системы. Впрочем, чуть дальше исследователь определял основную цель американского Просвещения как деколонизацию, что представляется более оправданным[14].

В советской версии марксизма (в отличие от западного неомарксизма) Просвещение оценивалось чрезвычайно высоко. В общем, «оптимистическая» оценка Просвещения сохраняется и в постсоветских исследованиях. А вот на Западе в отношении просветителей существует обширная ревизионистская литература.

Неомарксисты Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно обратили внимание на «темные стороны» Просвещения. Они видели в нем философию, деструктивную по отношению к прошлому, культ безжалостного прогресса, утверждение господства буржуазии и в конечном итоге обман масс[15]. Современные исследователи-ревизионисты также связывают с Просвещением негативные тенденции европейской истории, начиная от империализма и заканчивая Третьим рейхом, Гулагом, угрозой ядерной войны[16]. Понятие Просвещения при этом предельно расширяется, подразумевая то любые проявления рационализма, то секуляризацию, авторитарность и механицизм. После этого уже нетрудно приписать рассматриваемому явлению любые желаемые характеристики.

Еще одну историографическую тенденцию можно описать как «деевропеизацию» Просвещения. Себастьян Конрад, профессор Свободного университета Берлина, отвергает традиционное понимание Просвещения как евроцентристское. С его точки зрения, Просвещение было глобальным феноменом, имевшим в том числе свои проявления в Индии, Египте, Японии и других неевропейских обществах. Для того, чтобы вписать Просвещение в глобальную перспективу, историк меняет его определение, как это делают и ревизионисты. Просвещение для него — не творение «парижских философов», а некое неопределенное стремление к прогрессу и модернизации[17]. Похожие идеи развивают Питер Грэн и Райнхард Шульце, обнаружившие исламское Просвещение, не связанное с Европой; Марк Элвин, нашедший в литературе цинского Китая меньшее пристрастие к мистике, чем прежде, и считающий это явление аналогичным европейским трендам XVIII в.[18]

Для нашей темы особенно интересна проблематика соотношения между Просвещением и колониализмом/деколонизацией. По этому вопросу существуют не только специальные исследования, но и ведется активная полемика. Авторитарные ценности Просвещения в XIX в., с точки зрения ревизионистов, обернулись навязыванием прогресса колонизируемым народам, что привело к асимметричным властным отношениям внутри колониальных империй[19]. Просвещению действительно был свойствен евроцентризм, а философы-просветители в самом деле полагали, что распространение их принципов принесет благо всем народам. И все же такая трактовка Просвещения представляется тенденциозной. Ведь многие просвещенческие по происхождению ценности, такие, как идеи общественного договора, естественных и неотъемлемых прав человека и народного суверенитета, могли быть и действительно были использованы в антиколониальной борьбе. Таков итог исследований профессора Университета Чикаго Шанкара Мутху. Он демонстрирует, что в конце XVIII века целый ряд европейских политических мыслителей атаковал самые основы империализма, страстно доказывая, что строительство империи не только неосуществимо, дорого и опасно, но и явно несправедливо. В этом ряду он числит Дени Дидро, Иммануила Канта, Иоганна Готфрида Гердера[20]. По мнению принстонского профессора Джонатана Израэля, антиколониальное движение многим обязано радикальному Просвещению, которое восходит к идеям Б. Спинозы[21].