Отчаянная девчонка - Екатерина Вильмонт

– А мне нравится! – решительно заявилаМотька. – Шерлокиня Матильда! Как звучит! Шерлокиня Анастасия! Потрясно!Не хуже, чем герцогиня! Молодец, Валерка, дай пять!

Хоть Валерка и сознался, что это не его изобретение, но всеже почувствовал себя польщенным! Какой он еще, в сущности, маленький, хоть инаш ровесник! То ли дело наши друзья из «Квартета» Митя и Костя! Им уже по 16,и эта разница в два года очень чувствуется.

– Девчонки, пошли к нам, папе вчера из Молдавии корзинучерешни прислали! Сладкая! Я на нее уже глядеть не могу! Пошли, надо доедать!

Мы переглянулись. С одной стороны, Валерка уже поднадоелнам, но с другой… Молдавская черешня – это вещь!

– А кто у вас дома? – на всякий случай спросила я.Дело в том, что Валеркина бабушка непременно потребует, чтобы черешню вымыли смарганцовкой и еще ошпарили кипятком. После таких процедур фрукты делаютсяужасно невкусными…

– Только мама! Бабушка к сестре в Крым уехала.

– Тогда пошли!

– Лерочка, ты? – раздался из-за дома голосСветланы Матвеевны.

– Мам! Я шерлокинь привел!

– Кого? Кого ты привел? – выскочила навстречу намСветлана Матвеевна. – Ой, Асечка! Детка моя, как же я давно тебя невидела! А это, разумеется, знаменитая Матильда? Ну, здравствуй, очень рада стобой познакомиться!

Мотька зарделась от радости – еще бы, ее обожаемый ИгорьВасильевич рассказывает о ней своим друзьям!

– Мам, они обещали доесть черешню!

– Ну? Неужто они не только сыщицы, но еще и обжоры? Датам ее еще килограммов шесть! Неужто съедите? – засмеялась СветланаМатвеевна.

– Попытка не пытка! – заявила Мотька.

Всю, не всю, но килограмма три мы с Мотькой усидели!

– Девчонки, мне не жалко, – смеялась СветланаМатвеевна, – но у вас животы не заболят?

– Там видно будет, – философски заметила Матильда,отправляя в рот очередную почти черную ягоду.

Домой я повела Матильду другой дорогой – мне хотелосьвзглянуть на строящуюся дачу Добрышиных. Действительно, на участке кипеларабота. Следов пожара уже не было видно. Новый дом строили из красного кирпича,большой, основательный.

– А мне ваша дача куда больше нравится, – сказалаМотька, – деревянный дом, по-моему, уютнее.

– Так нашу дачу еще мой прадед строил, дедушкин отец!

– А он кто был?

– Врач. Нейрохирург.

– Ты его знала?

– Нет, что ты! Он давно умер!

За разговорами мы и не заметили, как дошли до дома. ТетяЛипа возилась в саду.

– Куда это вы запропали? – спросила она.

– Да мы у Уваровых были.

– А! Голодные?

– Нет, что вы! Мы там у них черешни до отваланаелись! – сообщила Мотька.

– Тогда, девчонки, не в службу, а в дружбу, сядьте навелосипеды и смотайтесь в Жуковку, Нюра молока нынче не привезла. Может,случилось что-то!

Мы с удовольствием сели на велосипеды и покатили по шоссе вЖуковку, деревню, что стоит на берегу реки примерно в трех километрах от нашегопоселка. Тетю Нюру я помню столько, сколько себя, она всегда летом носит наммолоко. Дома у нее никого не было, соседка объяснила, что вчера Нюра вместе смужем в Москву на свадьбу уехала. Но корову она, соседка, подоила, и мы можемвзять молоко. Женщина налила молока в трехлитровую банку.

– Ой, а как же мы ее довезем? – испугалась я.

– Ничего, сейчас сделаем! – успокоила меняМатильда и с невероятной сноровкой прикрутила банку в авоське к своемубагажнику. – Я в деревне всегда так делаю!

Ехать назад опять по шоссе нам показалось скучно, к тому жесолнце шпарило вовсю (как бы молоко не скисло!), и мы решили сократить дорогу,проехать через лес по тропинке. А в лесу захотелось сделать небольшой привал,посидеть в тенечке.

– По-моему, надо отпить молочка! – предложилая. – А то как бы не расплескалось, банка очень полная!

Мы спешились, отпили молока из банки, сели на травкупобалдеть немножко в лесу.

Вдруг Матильда насторожилась.

– Аська, ты ничего не слышишь?

– Нет, а что?

– Мне показалось, кто-то стонет!

– Да ну тебя, вечно ты выдумываешь!

– Ничего я не выдумываю, слышишь?

Я прислушалась.

Действительно, из-за кустов доносился чей-то стон.

– Давай посмотрим!

– Я боюсь!

– Чего ты боишься? А если кому-то помощь нужна?

Мы осторожно раздвинули ветки кустарника и увидели, что накрохотной прогалинке лежит какой-то человек в разорванной рубахе, перепачканнойкровью.

Он лежал ничком, уронив голову на правую руку, и стонал. Мыподбежали к нему.

– Дяденька, вы живой? – шепотом спросила Мотька.

– Что за дурацкий вопрос! Он же стонет, значит, живой.Только, кажется, без сознания!

– Он, наверное, ранен, – предположилаМотька, – вон рубашка вся в крови. Давай-ка осмотрим его.

Кроме рваной царапины на плече, никаких повреждений мы необнаружили.

– Надо его перевернуть на спину! – решительносказала я.

Мы с трудом, осторожно перевернули мужчину на спину. Это былмолодой человек, лет двадцати пяти, с красивым, но изможденным лицом. Он вдруготкрыл глаза, глянул на нас и прошептал:

– Пить!

– Что с вами? – вырвалось у меня, а Мотькакрикнула:

– Я сейчас! – и бросилась через кусты. Вскоре онавернулась с банкой молока.

– Воды, дайте воды! – простонал он.

– Миленький, нет у нас воды, молочка выпьешь, оновкусненькое, свежее! Аська, как нам его напоить из этой банки, больно здорова!

– Давай в ладошку нальем!

Я налила Мотьке в ладошку молока, и она поднесла ее к губампарня. Я приподняла его голову, и он сделал несколько глотков.

– Еще!

Мы повторили эту процедуру.

– Спасибо вам, девочки! Помогите мне встать!

– Куда вам вставать! – возмутилась я. –Лежите, а мы сейчас в поселок съездим, «Скорую» вызовем!

– Ни в коем случае! Никто не должен знать, где я!

– Вы бандит? – деловито осведомилась Мотька.

– Нет, я не бандит, – криво улыбнулся он, –наоборот…