Загадка верфей - Селина Катрин

Карл опустил глаза вниз и, покраснев ещё сильнее, отошёл в сторону.

— Ну, что ж, — отсмеявшись, произнёс Гарри. — Как тебя там?

— Кай, можете называть меня просто Кай.

— Итак, Кай. Я не спрашиваю, как ты узнал, что я – Гарри Хинчер… Всё-таки в Лорнаке не так много людей, кто может позволить себе автомёбиус, а уж в белом цвете есть и вовсе у ограниченного числа подданных Его Величества. Но как ты понял про мою жену? Или всё-таки это была неудачная шутка? И почему решил, что это мне интересно настолько, что я планирую обратиться к помощи сыщиков?

На лице мужчины с густыми бакенбардами отобразилось неподдельное любопытство. Я честно признался:

— Многолетний опыт и ваша реакция.

— Прости, мне показалось, или ты сказал «многолетний опыт»?

— Вам не показалось. Аристократы с внушительным финансовым состоянием нередко обращались ко мне по столь щекотливым вопросам. Большинство предполагало, что их благоверные остаются с ними исключительно из-за материальной составляющей брака. Многие даже требовали найти доказательства измены, так как чувствовали, что жёны им давно не верны.

— И что же ты? Находил доказательства? — со смешком переспросил собеседник.

Я пожал плечами.

— Крайне редко. Как правило, мне хватало одного разговора, чтобы понять, любят ли люди друг друга или нет.

— И тебе верили просто на слово? Ты хочешь сказать, что люди вот так меняли всю свою жизнь, подавали прошение о разводе в королевскую канцелярию просто потому, что ты с ними поговорил? Ты же понимаешь, что любой развод для публичной личности в наше время — это как минимум скандал и пятно на репутации, — изумился изобретатель, безотчётно всё крепче сжимая трость левой рукой.

— Да, скандал. Но разве это высокая плата за счастье?

— Счастье… — мужчина фыркнул. — О чём ты, Кай? Развод, дети, делёж имущества, общение через поверенных, осуждение в глазах общества…

Я перебил:

— Но вы же любите ту женщину, к которой ездили накануне ночью.

— Что? — Господин Хинчин осёкся на полуслове и остался стоять практически с открытым ртом.

Доля секунды, какое-то мгновение, но я увидел, как у него расширились зрачки и еле заметно дрогнули губы в улыбке.

— Любите, ещё как. Она вас делает счастливым и уже давно. Не удивлюсь, если узнаю, что именно она вдохновила вас на двигатели для автомёбиусов последней модели. Но вы женаты, у вас есть дети, и вы ничего не можете с этим поделать, — заключил я, убеждаясь всё больше и больше в своих догадках.

Гарри тяжело выдохнул, а его плечи еле заметно поникли.

— Всё так, Кай, всё именно так. И я, хоть примени ко мне смертельные чары, не знаю, что делать с этой ситуацией. Но поясни, откуда ты всё это узнал? Ты что, следил за мной?!

— Нет, что вы, господин Хинчин. — Несмотря на то, что собеседник изначально принял меня за бродягу и обращался на «ты», я намеренно вёл разговор, используя уважительное «вы». — Я просто заметил на ваших ботинках грязь. Последнюю неделю в Лорнаке стоит необычайно редкая погода для портового города. Ни единого дня с осадками. Не зря этот месяц так и называют — сухим. С учётом вашего финансового положения рискну предположить, что у вас дома есть дворецкий или как минимум камердинер. Так или иначе, ваша обувь регулярно чистится, что подтверждает мою догадку, что дома вы не ночевали. Более того, отправились куда-то ночью пешком инкогнито, раз запачкали свои ботинки и даже этого не заметили. Скорее всего, на одну из улиц, что граничит с рыбацким кварталом. Там достаточно часто убираются чистильщики, но из-за близости с эпицентром дешёвых питейных заведений для матросов, всегда грязно.

Мужчина переменился в лице и так же перешёл на «вы».

— Почему вы считаете, что улица обязательно граничит с рыбацким кварталом, а не сам квартал?

— Потому что у вас грязь лишь на обуви, а не на штанинах. Поверьте, я хорошо знаю Лорнак.

— А почему вы решили, что я… Скажем, не являюсь завсегдатаем какого-нибудь борделя?

— Потому что вы негативно отнеслись к слабости своего телохранителя. Я не думаю, что вы когда-либо в жизни вообще пробовали пользоваться услугами ночных фей. Это вновь подтверждает то, что если у вас есть любовница, то отношения с ней завязались уже давно, и вы не воспринимаете её как разовое развлечение на стороне.

— Хм-м-м… — В глазах Гарри Хинчина мелькнула растерянность. — А что касается моей жены… Вы, ещё не поговорив со мной, вот так сразу заявили, что у неё есть любовник. Это всё-таки была шутка или нет?

Я поморщился, не желая отвечать совсем уж правдиво. Это не было шуткой, скорее проверкой. Мне не хотелось говорить господину Хинчину, что если бы он действительно любил свою жену, то прошёл бы мимо спятившего магически выгоревшего нищего, утверждающего, будто у той есть любовник. Ему бы было до газового фонаря мнение какого-то постороннего человека, но вместо этого он напрягся, резко обернулся и потребовал повторить услышанное.

Удивительно, но так часто делают люди, которые испытывают надежду. Они действительно хотят услышать нечто конкретное. Так некоторые толстушки в погоне за стройной фигурой готовы ежедневно слушать один и тот же комплимент о сброшенной паре-другой фунтов. И им это совершенно не надоедает. Выгоревшие маги ежемесячно приходят на осмотры к врачевателям и раз за разом переспрашивают: «Моя аура не поменялась? Может, кокон стал чуть ярче?» А заступающие на утренний пост жандармы уточняют у предыдущей смены: «Есть новости?» — и получают стандартный ответ: «Новостей нет. Ночь прошла спокойно». В те редкие случаи, когда всё-таки на улицах Лорнака случается что-то из ряда вон выходящее, этот вопрос обычно не требуется.

— Какая разница, было это шуткой или нет? На вашем лице среди изумления и гнева отчётливо проступило раскаяние. Морщины вот здесь и здесь. — Указал пальцем на лоб мужчины. — Это значит, что вы давно подозреваете, что у жены есть любовник, и считаете, что сами толкнули её на измену. Ваша холодность, отсутствие внимания…

— Да, действительно, всё именно так, — собеседник вздохнул. — И я совершенно не представляю, что мне теперь делать. Аннэт много лет была хорошей женой. Доброй, любящей, заботливой. Она родилась в обычной крестьянской семье, окончила первые восемь классов в приходской школе, её отец — священник в местной церкви. В день нашего знакомства я тестировал разрабатываемое покрытие для колёс, которое позволяло бы повозкам быть более устойчивым на мокрой дороге. Я настолько увлёкся экспериментом, что не заметил, как отдалился от Лорнака и заехал в небольшую деревню. Уже смеркалось, и сил возвращаться домой не было совершенно, к тому же запряжённая в повозку лошадь подвернула ногу. В тот вечер Аннэт шла пешком по той же дороге и, увидев меня, предложила переночевать в доме её родителей. Возможно, это покажется вам странным, Кай, но в сёлах люди живут проще, чем в столице, и такое предложение не считается чем-то из ряда вон. Помочь путнику, накормить, приютить на ночь — почему бы и нет? Тем более у меня при себе была пара десятков синнитов, которыми я отблагодарил семью Аннэт. Как-то так получилось, что мы влюбились друг в друга без памяти. Как я уже говорил, отец моей супруги оказался священником, а потому даже обычный поцелуй между неженатыми людьми воспринимался ею как тяжкий грех. У меня вообще сложилось ощущение, что она искренне верила, будто от поцелуя могут получиться дети.