Россказни Жана-Мари Кабидулена - Жюль Верн

— Да, — сказал он месье Брюнелю, — эти достойные люди уже плывут, подгоняемые попутным ветром, а я все еще в порту и не могу отчалить! Иначе как невезением это не назовешь, такого со «Святым Енохом» еще не случалось…

— Раз уж не удается выйти в море, месье Буркар, придется запастись терпением, — посмеиваясь, ответил месье Брюнель.

— Что я и делаю вот уже две недели! — с горечью воскликнул капитан Буркар.

— У вашего корабля хорошая оснастка,[12]и вы быстро наверстаете потерянное время… Одиннадцать узлов[13]при хорошем ветре, это ведь немало! А скажите-ка, месье Буркар, доктор Синокэ все еще не поправился?

— Увы, нет! Наш славный доктор по-прежнему болен! Вообще-то ничего серьезного, но ревматизм приковал его к постели не на одну неделю! Кто бы мог ожидать этого от человека, для кого море — дом родной. За последние десять лет мы избороздили с ним Тихий океан вдоль и поперек.

— А может быть, — осторожно предположил портовый офицер, — именно в этих странствиях он и заработал себе хвори?

— Скажете тоже! — решительно возразил месье Буркар. — Заработать ревматизм на борту «Святого Еноха»! А почему бы не холеру или желтую лихорадку? Как подобная мысль могла прийти вам в голову, месье Брюнель?

И месье Буркар изумленно развел руками, потрясенный такими несуразными словами. «Святой Енох»… так превосходно оснащенный, такой удобный и непроницаемый для сырости корабль! Ревматизм! Его скорее можно схватить в зале ожиданий мэрии или в салонах супрефектуры, чем в кают-компании![14]Ревматизм! А почему же тогда его нет у капитана? Ведь он не покидает свой корабль ни во время заходов в порты, ни когда стоит на якоре в Гавре… Квартира в городе? Зачем, когда на борту есть каюта! И он не променяет корабль на самый комфортабельный номер в отеле «Бордо» или в «Терминюсе»… Ревматизм! У него и насморка-то сроду не было! Да и когда это вообще на «Святом Енохе» кто-нибудь чихал?

Этот достойный человек вошел в азарт и долго еще продолжал бы в том же духе, если бы месье Брюнель не прервал его:

— Ясно, месье Буркар, доктор Синокэ подцепил свой ревматизм, когда ходил по твердой земле, а не по морю. Но раз уж доктор его подцепил, то как тут не верти, а отправиться в море не может.

— И самое скверное, — вставил месье Буркар, — что, несмотря на все старания, не могу найти ему замены.

— Терпение, капитан, главное, терпение! Я уверен, что в конце концов вам попадется какой-нибудь молодой врач, сгорающий от желания постранствовать и поглядеть на мир. А что может быть привлекательнее для новичка, чем китовая охота на просторах Тихого океана?

— Да, месье Брюнель, казалось бы, отбою не должно быть от желающих… а их что-то не видно. И у меня все еще нет никого, кто умел бы держать в руках ланцет и скальпель или натяг и скобель.

— А кстати, — спросил месье Брюнель, — не ревматизм, я полагаю, мешает выйти в море вашему бочару?

— Нет, у бедного папаши Брюлара не действует левая рука, он совсем не может ей пошевелить, и у него к тому же болят ноги.

— Стало быть, затронуты суставы?

— Похоже, что так. Брюлар, действительно, не в состоянии отправиться в плавание. Однако не мне вам говорить, месье Брюнель, что на судне, предназначенном для китовой охоты, бочар так же необходим, как и гарпунеры.[15]И нужно найти бочара во что бы то ни стало!

Месье Брюнель любезно согласился с тем, что руки и ноги у папаши Брюлара отнялись отнюдь не от ревматизма, ведь «Святой Енох» не уступает санаторию, и экипаж — капитан безусловно прав — совершал плавания в наилучших санитарных условиях. Однако доктор Синокэ и бочар не в состоянии принять участие в предстоящей кампании, — в этом ни у кого не может быть сомнения.

Кто-то окликнул месье Буркара, и тот обернулся.

— Это вы, Эрто? — сказал он, дружески пожимая руку старшему офицеру. — Рад вас видеть. Надеюсь, на сей раз вы пришли с доброй вестью?

— Возможно, капитан, — ответил месье Эрто, — возможно. Я пришел предупредить вас, что час назад какой-то человек приходил на судно.

— Бочар, врач? — живо осведомился месье Буркар.

— Не знаю, капитан. Во всяком случае, он был явно огорчен вашим отсутствием.

— Человек пожилой?

— Нет… молодой, и скоро придет опять. Я пошел за вами, поскольку подумал, что найду вас на молу…

— Где меня всегда можно найти, если я не на судне.

— Я это знаю… Потому я и взял курс на семафорную мачту.

— И очень правильно сделали, Эрто, — сказал месье Буркар, — я непременно явлюсь на свидание! Месье Брюнель, разрешите откланяться.

— Ну конечно же, мой дорогой капитан, — ответил офицер портовой службы, — и у меня есть предчувствие, что скоро вы выберетесь из ваших затруднений.

— Только наполовину, месье Брюнель, — да и то лишь в том случае, если этот посетитель окажется либо врачом, либо бочаром.

Офицер портовой службы и капитан обменялись рукопожатием. Месье Буркар в сопровождении старшего офицера вышел через мост к грузовому причалу и некоторое время постоял у трапа, ведущего на «Святой Енох».

Затем капитан удалился в свою каюту, ее дверь выходила в кают-компанию, а окно на ют.[16]

Отдав приказание немедленно известить его о прибытии посетителя, месье Буркар не без некоторого нетерпения стал ждать, уткнувшись носом в местную газету.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять молодой человек, о котором шла речь выше, поднялся на борт и был препровожден в кают-компанию, куда не замедлил прийти и капитан Буркар.

Было очевидно, что посетитель совершенно не похож на бочара, но вполне мог оказаться врачом, молодым врачом лет двадцати шести — двадцати семи.

После обмена любезностями — и можете быть уверены, что месье Буркар не остался в долгу у человека, почтившего его своим визитом, — молодой человек изъяснился в следующих выражениях:

— Из разговоров на бирже я узнал, что отплытие «Святого Еноха» задерживается из-за неважного состояния здоровья судового врача…