Исход. Как миграция изменяет наш мир - Пол Коллиер

В еще большей степени, чем при работе над предыдущими книгами, опорой для меня служила международная армия исследователей. Некоторые из них – мои коллеги и партнеры в научных занятиях; других я даже никогда не встречал, но смог почерпнуть много ценного из их публикаций. Современная научная деятельность осуществляется усилиями многочисленных специалистов. Даже в рамках такой узкой сферы, как экономика миграции, исследования носят крайне специализированный характер. Для настоящей книги мне требовались ответы на три группы вопросов: Чем определяются решения мигрантов? Как миграция влияет на тех, кто остается на родине? Как она влияет на коренное население в странах, принимающих мигрантов? Существуют специалисты по каждому из этих вопросов. Однако чем дальше, тем отчетливее я понимал, что миграция – в первую очередь явление не экономическое, а социальное, и потому для специалистов-исследователей она превращается в ящик Пандоры. Преодоление разногласий между ними стало вопросом этики: какими нравственными критериями следует оценивать различные последствия миграции? В распоряжении экономистов имеется удобный этический приборчик под названием «утилитаризм». Он очень полезен при решении типичных задач, а потому стал стандартом. Однако применительно к такой проблеме, как этика миграции, он оказывается прискорбно неадекватным.

Вышедшая из-под моего пера книга представляет собой попытку обобщить результаты многочисленных специализированных исследований в сфере общественных наук и моральной философии. В рамках экономики я в первую очередь руководствовался работами таких авторов, как Джордж Акерлоф с его новаторскими идеями об идентичности и Фредерик Докье, тщательно изучивший миграционные процессы, а также дискуссией с Тони Венэйблсом, в ходе которой мы наряду с экономической географией обсуждали и ту модель, которая стала аналитической рабочей лошадкой для данной книги. В сфере социальной психологии я опирался на дискуссии с Ником Роулингсом и на работы Стивена Пинкера, Джонатана Хайдта, Дэниэла Канемана и Пола Зака. В сфере философии я многое почерпнул из дискуссий с Саймоном Сондерсом и Крисом Хукуэем, а также из работ Майкла Сэндела.

В данной книге я пытаюсь ответить на вопрос о том, какую миграционную политику можно назвать удачной. Даже сама постановка такого вопроса требует определенного мужества: трудно найти столь же опасное минное поле, как миграция. Тем не менее несмотря на то, что эта тема регулярно попадает в список вопросов, наиболее приоритетных для избирателей, посвященная ей литература за редкими исключениями либо носит узкотехнический характер, либо предвзято защищает то или иное убеждение. Я попытался написать честную книгу, которая была бы доступна для всех: поэтому она вышла короткой и неформальной с точки зрения стиля. Порой я прибегаю к спекулятивной и неортодоксальной аргументации. Во всех подобных случаях это специально оговаривается. Я поступал так в надежде на то, что такая провокация станет для специалистов стимулом к работе, необходимой, чтобы определить, насколько обоснованными являются эти спекуляции. Прежде всего я надеюсь на то, что представленные в моей книге факты и аргументы выведут широкую дискуссию о миграционной политике за пределы театрально поляризованных и резких суждений. Проблема миграции слишком важна для того, чтобы оставлять ее в таком состоянии.

Миграция бедных людей в богатые страны представляет собой феномен, перегруженный опасными ассоциациями. Сохранение массовой бедности в странах «нижнего миллиарда» – это вызов XXI веку. Многие молодые люди горят желанием покинуть свои родные страны, зная о более богатой жизни в других местах. И некоторым из них это удается с помощью различных легальных и нелегальных средств. Каждый конкретный исход – это триумф человеческого духа, храбрости и изобретательности, преодолевающих бюрократические барьеры, возведенные трусливыми богачами. С этой эмоциональной точки зрения любая миграционная политика, кроме политики открытых дверей, является подлостью. Однако ту же самую миграцию можно подать и как проявление эгоизма: игнорируя ответственность перед другими, находящимися в еще более отчаянных обстоятельствах, трудящиеся бросают тех, кто от них зависит, а предприимчивые предоставляют менее энергичных своей участи. С этой точки зрения при выборе миграционной политики следует учитывать влияние миграции на тех, кто остается дома, не принимаемое во внимание самими мигрантами. Более того, миграцию можно понимать и как акт империализма наоборот – как месть со стороны бывших колоний. Мигранты создают в принимающих их странах свои колонии, отнимающие средства существования у местной бедноты, конкурирующие с ней или подрывающие ее ценности. С этой точки зрения миграционная политика должна защищать тех, кто живет там, где жил. Пусть миграция неизбежно сопряжена с эмоциями, но эмоциональная реакция на предполагаемые последствия может направить политику в какую угодно сторону.

Вопрос миграции был политизирован еще до того, как подвергся анализу. Переселение людей из бедных стран в богатые – простой экономический процесс, однако он приводит к очень непростым результатам. Политика в сфере миграции должна это учитывать. В настоящее время как страны – источники миграции, так и страны, принимающие мигрантов, проводят самую разную миграционную политику. Власти некоторых стран – источников миграции активно содействуют эмиграции и осуществляют официальные программы по сохранению связей со своими диаспорами, в то время как власти других стран ограничивают выезд за рубеж и относятся к своим диаспорам как к врагам. Между странами, принимающими мигрантов, существуют громадные различия в плане общих темпов разрешенной иммиграции – от Японии, которая стала одним из самых богатых обществ в мире, оставаясь совершенно закрытой для иммигрантов, до эмирата Дубай, также ставшего одним из самых богатых обществ на Земле, но с помощью иммиграции, которая шла такими быстрыми темпами, что в настоящее время коренные жители эмирата составляют лишь 5 % его населения. Страны различаются в плане отношения к составу мигрантов: Австралия и Канада предъявляют значительно более высокие требования к их образовательному уровню, чем США, которые, в свою очередь, более требовательны, чем Европа. Страны различаются в плане прав, которыми наделяются мигранты, прибыв на место, – от получения ими полного юридического равенства с коренным населением, включая право вызывать к себе родственников, до статуса контрактных работников, подлежащих репатриации и не имеющих гражданских прав. Страны различаются в плане требований, предъявляемых мигрантам: в одних странах им предписывается проживать в конкретных местах и учить местный язык, в других странах они вправе селиться там, где говорят на их родном языке. Страны по-разному относятся к вопросу об ассимиляции и сохранении культурных различий. Мне не известны другие сферы публичной политики, в которых бы наблюдались такие же яркие различия. Отражает ли это политическое разнообразие продуманную реакцию на разные обстоятельства? Едва ли. Скорее я подозреваю, что причудливые повороты миграционной политики являются следствием сильной эмоциональной окраски данного вопроса и его слабой изученности, в сочетании друг с другом создающих весьма опасную смесь.