Варвар из нашего города - Максим Шейко

От вида такой панорамы я завис покруче, чем после телепортации с родительской дачи в этот уже порядком осточертевший мне лес. Просто стоял посреди дороги и тупо пялился на происходящее практически перед самым моим носом представление.

Из задумчивости меня вывел тот самый мужик с ремнем, что располагался в сторонке. Поскольку этот крендель стоял лицом ко мне и в отличие от остальных был не шибко занят, то именно он и соизволил первым обратить свое высокое внимание на скромную персону одного гуляющего по лесу дачника. Издав какой-то экспрессивный возглас, дядька резко махнул рукой, и в следующую секунду нечто твердое просвистело в опасной близости от моей головы. Я, все еще пребывая в ступоре, покосился через плечо вслед улетевшему неопознанному предмету. Это он что, в меня, что ли, запулил? Зря ты так, дядя. Ей-богу зря. Я ведь уже и сам уходить собирался.

Ага, разбежался. Пока я тормозил, один из нападавших, видимо, привлеченный возгласом камнеметателя, ненадолго отвлекся от махача и, в свою очередь заметив меня, решил сменить спарринг-партнера. Перехватил свою дубину поудобнее и, издав невнятный, но явно воинственный рев, припустил в мою сторону. Тут уж я тупить не стал и, развернувшись, бодро скрылся за поворотом.

Далеко бежать не стал, засел за ближайшим кустиком. И почти сразу же был вознагражден за проявленную смекалку. Бородатый мужичок, пыхтя и размахивая дубьем, выскочил из-за поворота, проскочил мимо моего убежища и, пробежав по инерции еще пару шагов, начал недоуменно тормозить. Вот тут-то я и сиганул на него из кустов, с ходу зарядив дяденьке кулаком по шее.

Вообще-то целился я под основание черепа, но насчет точности попадания не уверен. Впрочем, мужичку хватило. Он вообще при ближайшем рассмотрении оказался довольно тщедушным. Так что от моего тумака этот террорист-самоучка без всяких возражений полетел мордой в землю. При этом дубину свою он выронил, а сам разлегся прямо посреди дороги в позе расплющенного краба.

Я с трудом поборол в себе желание поставить ногу на спину своей «добыче» и принять позу «горделивого охотника». Гордость, конечно, распирает, но покрасоваться можно и позже, а то, не ровен час, еще восхищенные зрители понабегут, типа того камнеметчика, и закидают чем-нибудь увесистым.

В общем, подобрал трофейную дубину (ух ты, она даже металлом каким-то окована – почти палица!) и пошел разбираться с остальными. По дороге перетянул поперек хребта первого пациента, который не вовремя решил пошевелиться. Может, и послышалось, но вроде у него че-то там хрустнуло. Надеюсь, ребра. А потому что нехрен за мной с битой бегать, вот.

Пока мы с неизвестным гопником развлекались таким нехитрым способом, остальные тоже не скучали. По крайней мере, когда я осторожно выглянул из-за кустов, на ногах находилось уже только четверо участников потасовки. Один из храбрых защитников телеги (тот, что худой) получил свое и теперь, скрючившись, пытался забиться поглубже под эту самую телегу, а трое нападавших, включая давешнего метателя, примеривались, как бы половчее уработать оставшегося в одиночестве толстячка. Тут-то и появился я – весь в белом и с дубиной.

На этот раз меня не заметили. Мужик с ремешком решил сменить позицию и теперь оказался ко мне спиной, о чем тут же и пожалел, когда я с размаху отоварил его по кумполу. Камень, который этот пращник раскручивал, выпал из петли и шмякнулся на землю, а я перешагнул через незадачливого метателя с разбитой башкой и попер на оставшихся гопников. Теперь все по-честному, ребята, – два на два, как в лучших подворотнях Лондона и Парижа.

Правда, налетчики почему-то не захотели развивать конфликт в новых обстоятельствах. Может, потому, что были на голову меня ниже и явно у́же в плечах, но наверняка утверждать не возьмусь. Как бы то ни было, но мужичонки, побросав свои рогули, чем-то напоминавшие вилы, дружно ломанулись в ближайшие кусты, а я остался наедине с тяжело дышащим толстячком и растущим чувством недоумения. Вопрос «что за хрень тут происходит?» так и рвался наружу, и я уже совсем было собрался его высказать, но меня маленько опередили.

Удар по макушке вышел немного смазанным, поскольку я в последний момент все же почувствовал какое-то подозрительное шевеление за спиной и даже начал поворачиваться, но приложило все равно знатно – я аж присел. К счастью, били меня не специальной полупалицей, а обыкновенной дубиной, которая к тому же, видимо, уже была надломлена. Встреча с моей черепушкой доконала бедную палку, и она с треском сломалась, оставив сутулого (а теперь еще и хромого) защитника телеги с жалким обломком в руках. Вид у мужика при этом был совсем обалделый.

Когда я разогнулся, одновременно разворачиваясь лицом к своему обидчику, то этот горе-воин, похоже, чуть не обделался со страху. Еще бы, я-то свою дубину не профукал, да и крепость моей башки, видимо, произвела на него просто неизгладимое впечатление. Пинок в раненую ногу, заставивший сутулого потерять равновесие, надо думать, впечатлил его еще больше, а левый хук в челюсть закрепил достигнутый успех. Ну не везет мужику сегодня – что поделать? Сперва в потасовку втянули, затем чем-то острым пырнули в бедро – вон вся штанина кровью пропиталась, а теперь еще и со мной такая незадача вышла. Ладно, пора заканчивать этот цирк, а то как бы и толстячок в драку не полез – я же на этот раз уже его кореша обидел, пусть и в рамках самообороны.

Но толстый водитель кобылы в драку лезть не пожелал. Как только я повернулся к нему, сей субъект выронил свою оглоблю, сложил трясущиеся ручки в каком-то молитвенном жесте, бухнулся на колени и, роняя скупые мужские слезы, принялся что-то лопотать. А я стоял, как баран, и тихо офигевал. И вовсе не от дикости всего происходящего. Я просто ни хрена не понимал в обрушившемся на меня потоке тарабарщины – ни единого слова из того словесного поноса, что извергал сейчас стоящий передо мной плачущий коленопреклоненный толстяк.

«Все, тля, приплыли». С этой нехитрой мыслью я аккуратно положил на землю свою верную дубину и сам уселся рядышком, прямо там, где стоял, подобрав ноги и обхватив голову руками.

Все те несуразности, что произошли со мной, начиная с пробуждения в лесу, наконец-то сложились в законченную (и весьма неприятную) картину. Лес еще мог относиться к средней полосе России, тем более что я не ботаник и из всего многообразия деревьев, произрастающих на наших просторах, уверенно различаю только березу, каштан, клен и дуб. Ну, может, еще акацию с липой, если повезет. Пальм в лесу не водилось, кактусы из-под кустов не торчали, лианы с веток не свисали, так что я вполне мог считать себя дома. Дорога, рассчитанная максимум на гужевой транспорт, с некоторой натяжкой тоже поддавалась объяснению. Но вот массовая драка с дубинами, кольями и пращами на сельскую экзотику уже не тянула. Как и одежка, явно незнакомого фасона, в которой щеголяли все участники этой драки без исключения. Ну и окончательно добил меня монолог толстячка.

Полиглот из меня, конечно, так себе, но опознать на слух немецкий, французский и испанский, не говоря уж про английский, всяко сумею. Так вот: бормотание толстяка, несмотря на явно европеоидную внешность говорившего, не имело с помянутыми языками ничего общего. На арабский или китайский его речь походила еще меньше. Ну и что у нас остается? Суахили? Хинди? Индейские диалекты? И на всем этом говорит белый бородач с носом-картошкой? Не верю я в такие совпадения. Особенно после необъяснимого перемещения из дачного домика с холодильником в лес с архаичными бандитами. А значит…