Светлячок - Елена Тебнёва

— Чего тогда не убрался, раз думал? — неприязненно выдала я, попятившись.

— Надежда, как и любовь, бессмертна! — пылко заявил Доран и почти ткнул своим веником мне в лицо — еле отшатнуться успела. — Цветы для цветка! — добил меж тем мой личный кошмар.

Я скривилась от слишком высокой концентрации пафоса и пошлости, неизвестно как помещающихся в тщедушном с виду парне, но цветы взяла. Просто по печальному опыту знала, что иначе будет хуже. Так мы хотя бы наедине, и никто этого представления не видит. А вот если на кошачьи вопли Дорана, обиженного невниманием к его красивым жестам, сбегутся зрители… К демонам! Одного раза с лихвой хватило. И главное, бить это недоразумение нельзя. Сын градоначальника как-никак. Мне-то все равно, но вот мама настоятельно просила рук не распускать. Вот и сейчас пришлось сцепить зубы и выдавить подобие улыбки. Даже представлять не хочу, как меня перекосило — и это в дополнение к остальному потрепанному вылазкой на кладбище светлому облику! Хотя Дорану, судя по просиявшему личику, понравилось. Похоже, ему нравилось абсолютно все, что бы я ни делала! И как бы я ни выглядела, увы и ах.

Желание забыть о маминых запретах и внушениях, что сын градоначальника более чем завидная партия, становилось невыносимым. Уроненная лопата так и просилась в руки…

— Чудесная ночь, не правда ли? — не унимался тем временем Доран.

Ночь и в самом деле была чудесна. В мягком свете фонарей сияли усыпанные белоснежными цветами яблони, в воздухе витали нежнейшие ароматы. И делить это чудо с Дораном я не собиралась.

— Именно что ночь, — буркнула я, бочком пятясь к калитке. Всего-то пара шагов — и я спасена. — Спать пора. Сладких снов, Дор.

Но закон подлости сработал и на сей раз. Наверное, сыночка градоправителя черемуховым воздухом передышал — ничем иным объяснить такую прыть и наглость я просто не могла.

— Ты мой сладкий сон! — сцапав меня в неуклюжие объятия, выдохнул Доран и не менее неуклюже, зато крепко прижался к моим губам своими.

Светлая пара! Отвратительнее момента я за все свои двадцать два года не переживала!

Рука с букетом взлетела в тот же миг и опустилась на голову вконец обнаглевшего кошмара. Не лопата, конечно, но тоже сойдет! Судя по сдавленному воплю, собственный букет Доран оценил по достоинству.

Теперь пятился он. Я же наступала, разозленная до крайности и уверенная в том, что на пару крепких ударов по пустой черепушке букета точно хватит.

— Кайра, ты чего?! — проныл сыночка градоправителя, выставив перед собой дрожащие руки.

— Я чего?! — подобно потревоженной гадюке прошипела я. — А ты?! С-с-совсем с-с-стыд потерял?!

Еще и букетом для острастки махнула. Дор дернулся, споткнулся об удачно — для меня, разумеется! — подвернувшуюся лопату и с размаху сел на мостовую.

— Госпожа Райна сказала, что тебе понравится! — возопил окончательно сломленный противник, закрывая взлохмаченную голову руками.

Я остановилась, бессильно скрипнула зубами и со злостью шмякнула букет рядом с Дораном. Надо было сразу догадаться, что без заботливой матушки не обошлось!

— Жаль, она не сказала, чтобы ты с моста спрыгнул, — пробормотала я. — Это бы мне точно понравилось…

— Что? — не расслышал Доран, все еще сидя на мостовой.

— Домой иди, говорю, — повысила голос я. — И, пожалуйста, забудь сюда дорогу. И маму мою не слушай! Иначе в следующий раз я тебя не букетом приласкаю, а чем-нибудь потяжелее!

Красноречивый взгляд, брошенный на лопату, оказался решающим. Побледнев, Дор подхватился с земли и, не оглядываясь, припустил вниз по улице.

Устало глядя вслед потрепанному парню, я осознала, что все-таки побила сына высокого начальства. И не испытала ничего, кроме злорадного удовлетворения и сожаления, что не сделала этого раньше.

В дом я вошла уставшая и злая, аки умученный студентами-практикантами демон. Хотелось принять ванну — восхитительно горячую, с пышной ароматной пеной, — выпить сладкого чаю и уснуть. Хорошо бы на сутки, но это уже из области несбыточных фантазий. Мигом позже остальные мои желания плавно переместились туда же.

Невзирая на поздний час, в гостиной горело множество свечей, расставленных прямо на полу. Посреди комнаты на ржавых, крепящихся к потолку цепях покачивался огромный котел, под ним весело плясало магическое ярко-зеленое пламя, не причиняющее вреда начищенному до блеска паркету. Терпкие ароматы полыни, ромашки, мяты и прочей излишне пахучей травы едва не сбили меня с ног — как и средней упитанности летучая мышь, с противным писком устремившаяся в спасительно распахнутую дверь. И я прекрасно ее понимала, сама чуть было не развернулась с намерением унести отсюда ноги, но было поздно — облаченная в темно-серебристый длинный плащ женщина, до сего мига самозабвенно помешивающая в котле булькающее варево, вскинула голову и заметила меня. Капюшон скользнул со светлых волос, на алых губах расцвела довольно-таки хищная улыбка… которая быстро увяла.

Не знаю, на что рассчитывала госпожа Райна Наррай, вот только, разглядев на пороге хмурую дщерь, улыбаться перестала, выронила тут же поглощенный варевом черпак и даже ладонь к груди показательно прижала. Я лишь ухмыльнулась. На папу это еще действовало, и то время от времени, на меня и Дейдру — нет.

— Сердце с левой стороны, ма, — прислонив к стене лопату, с которой забыла расстаться на крыльце, просветила родительницу я. — Хотя в твоем случае сомневаюсь, что оно вообще есть.

— Да как ты можешь!.. — всплеснув руками и едва не опрокинув котел, оскорбилась женщина, внешне более походившая на мою сестру, нежели на мать.

О ее поведении я предпочитала даже не думать, ибо родителей не выбирают… Детей, впрочем, тоже. Так что, можно сказать, здесь мы были квиты.

— А что насчет тебя? — меланхолично поинтересовалась я, избавляясь от грязных ботинок и куртки. В загадочном мерцании свечей казалось, что то и не грязь вовсе, а самая что ни на есть настоящая кровь. Брр. — Или натравливать на родную дочь неадекватного ухажера — это святой материнский долг?

— Что с Дораном? — уловив зловещие нотки в моем голосе, переполошилась матушка. Она даже о зелье позабыла, и оно булькало все громче и громче, требуя внимания нерадивой ведьмы.

Надеюсь, не взорвется. Хотя…

— Жив, — полюбовавшись на особо крупный пузырь, надувшийся и с противным хлюпом лопнувший в котле, хмыкнула я и веско добавила: — Пока. Клянусь, если он опять полезет с поцелуями, я за себя не отвечаю!

— Несчастный мальчик влюблен в тебя, — расслабилась матушка, выяснив, что на сей раз все обошлось. Ну или почти обошлось. Легкий пасс левой рукой — и зелье успокоилось, заставив меня разочарованно вздохнуть. — Я всего лишь посоветовала ему быть настойчивее.

— Да куда уж настойчивее, мама?! — простонала я. — Он меня уже достал! Как и предыдущий твой кандидат! И тот, что был до предыдущего! И все те, что не давали прохода с того момента, как мне исполнилось пятнадцать! Ну когда же ты наконец успокоишься?!