Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Огромное здание Манежа, по занимаемой территории не уступающее площади Сан-Марко в Венеции, расположилось между Кремлем и Московским университетом и завершило таким образом новый, классицистический облик послепожарной Москвы. Экзерциргауз символизировал победу русского оружия над Наполеоном.

Главный архитектор Государственной комиссии для строений, знаменитый московский зодчий Осип Бове в 1825 году отделал Манеж лепными и штукатурными украшениями. С 1831 года здесь регулярно устраивались концерты и народные гулянья. Выступали Иоганн Штраус и Гектор Берлиоз. Однако строительные просчёты Карбонье постоянно давали о себе знать, а через сто десять лет легендарные фермы Бетанкура потребовали уже серьезного инженерного вмешательства. В 30-х годах XX столетия под них поставили подпорки, что сразу изменило исторический облик Манежа и резко ухудшило зрительное восприятие внутреннего пространства здания. Сделано это было не случайно — трехметровой длины балки ферм просели на метр. Не сломались, а именно просели, вытянулись: «хирургическое» вмешательство стало неизбежным.

Интересный факт рассказал один архитектор, исследовавший Манеж в 70-х годах XX столетия. Оказывается, чтобы на века сохранить деревянные конструкции, Бетанкур предложил засыпать на чердак махорку слоем 1,5 метра и таким образом спасти перекрытия как от влаги, так и от грызунов и насекомых. Махорку растащили во время Великой Отечественной войны, однако ещё в начале 70-х годов прошлого века по всему чердаку ощущался сильный запах табака.

В 1957 году в Манеже открылся Центральный выставочный зал. Именно здесь Никита Сергеевич Хрущев назвал художников-авангардистов «пидарасами», ознаменовав таким способом рождение эпохи советского неофициального искусства.

В самом начале XXI века Манеж попал в «группу риска»: он оказался в списке архитектурных шедевров, которые московские власти намеревались подвергнуть капитальной реконструкции. Но кому должен был достаться этот лакомый кусок в самом центре столицы, где квадратный метр жилой площади стоил больше 10 тысяч евро? Манеж только полезной площади имел более 9 тысяч квадратных метров. Таким образом, речь шла как минимум о 100 миллионах евро. За реконструкцию Манежа стали бороться сразу несколько строительных и архитектурных компаний.

Готового проекта реконструкции Манежа пока не существовало. Московские архитекторы утверждали, что желательно сохранить деформированные и прогнувшиеся стропильные фермы, для чего необходимо построить дублирующие металлические конструкции. Дерзкие предложения по изменению исторического облика памятника насторожили московскую общественность: отдельные шустрые авторы проектов предлагали построить многоярусные подземные гаражи, с техническими помещениями, складами, гардеробами, туалетами и ресторанами, приспособив для этих целей даже некоторые экспозиционные площади. В торцах внутреннего пространства Манежа хотели устроить офисы, конференц-залы, кафе. Реставрация грозила превратиться в реконструкцию с изменением исторического облика бывшего Конногвардейского экзерциргауза.

Московские эксперты, профессионально занимающиеся охраной архитектурного наследия столицы, возражали против таких планов «реставрации», но их не слышали. Прибыли, которые сулил Манеж, были значительно выше нравственной планки любого чиновника. Тогда Манеж подожгли. Об этом вслух говорили почти все прохожие, оказавшиеся случайно на пожаре.

На следующий день после пожара газета «Известия» попыталась выяснить, кому же было на руку уничтожение здания Манежа. Оказалось, многим. Практически всем, кто имел отношение к проекту его реконструкции. По данным газеты, пожар сыграл на руку инвесторам, которые попали в сложную ситуацию. Речь шла о солидной австрийской компании M.S.I. Vertriebs Gesellschaft. В октябре 2003 году она выиграла тендер на реконструкцию здания, однако, как потом выяснилось, проведенный правительством Москвы конкурс был незаконным. Между тем в проект предполагалось вложить государственные средства Австрии. Пожар помог австрийской компании, не потеряв лица, отойти в тень, но вряд ли она являлась поджигателем.

Московская мэрия также осталась в выигрыше — теперь никто уже не мог назвать работы в Манеже «разрушением памятника». Эксперты газеты «КоммерсантЪ» пришли к выводу, что причиной пожара стал некий «искусственно созданный мощный тепловой удар или импульс», произведенный с помощью горючих жидкостей или пиротехнических средств. Скорее всего, чердак Манежа подожгли с помощью двух-трех полуторалитровых пластиковых бутылок с бензином и оставленной возле них горящей свечи. Бензин разъел пластик и вытек через пять—десять минут. Этого времени было достаточно, чтобы злоумышленник, оставивший огонь на чердаке, успел скрыться с места преступления. Однако прямых доказательств поджога найти не удалось — они оказались уничтожены огнем.

Официальная версия прокуратуры гласила, что пожар случился из-за неисправной электропроводки. Но сами пожарные в это не верят: огонь слишком быстро распространился по всему зданию. Независимые дознаватели утверждали, что если бы воспламенение произошло по этой причине, то огонь не мог бы распространиться с такой скоростью. Все собранные данные указывали на поджог.

Так или иначе, но 17 марта 2004 года прежняя история московского Манежа закончилась. От экзерциргауза остались только стены: знаменитые бетанкуровские фермы перестали существовать — они выгорели дотла. Имя Августина Бетанкура попало в средства массовой информации, и о нём заговорили. Однако почему о нём так долго молчали? Почему его имя на протяжении десятилетий было окутано тайной?

В 1808 году испанский инженер Августин Бетанкур (полное имя Августин Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделярия Бетанкур-и-Молина) жил в Париже. Его отъезд из Испании был вызван несколькими причинами:

первая — финансовые разногласия со всемогущим фаворитом жены короля и первым министром Королевства Испания Мануэлем Годоем;

вторая — страх перед надвигающейся гражданской войной и революцией;

третья — Святая инквизиция проявила повышенный интерес к инженерному творчеству Бетанкура, обвинив его в том, что оптический телеграф, построенный им вместе со своим другом швейцарским мастером Абрахамом Луи Бреге, связав Мадрид и Кадис (кодированный сигнал от столицы до Кадиса доходил за 50 секунд), является сатанинским устройством. «Посылать слова по воздуху на далёкие расстояния есть колдовство, идущее от дьявола». Авторов таких приспособлений следовало отправлять в тюрьму или на костер; четвертая — жена Бетанкура была англичанкой и англиканкой по вероисповедению, поэтому не очень уютно чувствовала себя в католической стране, к тому же находившейся в состоянии войны с её родиной.

Всё это вынудило Бетанкура спешно покинуть Испанию, где он занимал солидное и прочное положение — был директором Королевского кабинета машин в Мадриде и генеральным инспектором дорог и каналов Испании. Приложив огромные усилия, в 1807 году Бетанкур получил у короля Карла IV разрешение отправиться во Францию для пополнения Королевского кабинета машин новыми экспонатами, но на родину уже никогда не вернулся.