Хакер - Андрей Житков

Лобстер в накинутом на плечи махровом халате склонился над мониторами и нажал на «Enter». На левом мониторе вместо заставки с рыбками возникло окно, густо усеянное ярлыками. Он поводил мышкой по коврику, перевёл её на правый монитор, пробежал глазами по строкам чата. Его взгляд остановился на послании Миранды: «Прощай, мой Лобстер…»

Что ещё за дела — «прощай»? А как же сон в руку? Война, свидание с брюнеткой, стираные носки? — Лобстер стал лихорадочно перетряхивать вещи на стуле. Из кармана джинсов выскользнул сотовый телефон.

— Миранда, ты где?

— Хм, проснулся! С добрым утром, Лобстер, — раздался в трубке звонкий голосок Миранды. — Мы на Ленинградке. Тут пробка — туши свет! Из Химок не можем выбраться.

— Пятница, наверное. Что ты делаешь в Химках? И что значит — «навсегда»?

— А ребята говорили, ты самый умный. То и значит — прощай! — В трубке раздались короткие гудки.

Ничего себе заявленьице с утра пораньше! Лобстер снова набрал номер, но приятный женский голос сообщил, что абонент временно недоступен. Всё ясно — выключила трубку. Почему она на Ленинградке? Почему «навсегда»? Неужели улетает? Куда? Хоть бы словечком обмолвилась! Ведь они виделись два дня назад! Может, за эти два дня всё изменилось и она нашла себе какого-нибудь толстопузого провинциального буржуина, из тех, что носят массивные золотые «печатки» и лениво ходят по бутикам с оттопыренными от денег карманами? Все эти современные девки, они такие — как сороки — только на блестящее глядят!

Он стал торопливо одеваться, размышляя, куда ехать. Вся беда в том, что у Шереметьева два терминала — первый и второй. Если Миранда намылилась в какой-нибудь там Мухосранск — одна дорога, если в Баден-Баден — другая. Впрочем, от одного порта до другого минут пятнадцать езды, но он ведь даже рейса не знает! Придётся выискивать Миранду в толпе. Эх, ему бы программируемый сканер с определителем длины радиосигнала и расстояния до вызываемого абонента, тогда б он знал с точностью до нескольких метров, где она застряла в пробке со своим толстопузым! Да где ж его сейчас найдёшь, этот сканер? Он с досадой пнул по ортопедическому матрасу, поискал глазами свой кожаный рюкзачок и бросился к балконной двери. Лобстера всегда бесило отсутствие необходимой для работы аппаратуры. Носки, конечно, были влажные…

Машину Лобстер поймал сразу — повезло.

— Куда едем? — поинтересовался водитель «шестёрки», когда Лобстер плюхнулся на сиденье.

— В Шереметьево, — выдохнул он.

— Шереметьево большое, — усмехнулся водитель. — Одна взлётная полоса, наверное, километра три, я уж молчу про всё остальное.

— Вы езжайте пока, а я подумаю, — сказал Лобстер.

— О бабках не договорились, парень, — напомнил водитель.

Лобстер полез в карман рубахи, протянул мятую пятидесятидолларовую купюру.

— Хватит?

— Смотря как ехать будем, — уклончиво сказал водитель, пряча купюру. — Если очень быстро, может и не хватить. Опаздываешь, что ли?

— Друга встречаю, — соврал Лобстер. — Через пятьдесят минут рейс.

Водитель глянул на часы и покачал головой.

— Друга он встречает, понимаешь ли! Не знает, в какой порт ехать! — снова усмехнулся. — Откуда рейс?

— Не знаю я. Подумаю! — В голосе Лобстера промелькнуло плохо скрытое раздражение.

— Странный ты какой-то, парень. Ладно, попробуем. — Водитель перестроился в крайний левый ряд и прибавил скорость.

Лобстер вспоминал свою последнюю встречу с Мирандой.

Тихий тёплый вечер. Столики летнего ресторана, стоящие на плавучем пирсе у берега пруда, были освещены протянутыми крест-накрест гирляндами. С другого берега из постепенно сгущающейся темноты доносился звонкий женский смех и ленивое тявканье собак, совершающих вместе с хозяевами вечерний моцион. На Миранде розовое платье, лёгкое, как воздушный шарик. Когда они в девятнадцать пятьдесят две встретились у метро, было ветрено, и девушке приходилось прижимать подол к бёдрам под нескромными взглядами мужчин. Здесь, за деревьями парка, на берегу, было удивительно тихо. Даже листва не шелестела. Впрочем, шелеста он мог не слышать: играла музыка — какая-то ностальгическая попса для замшелых ветеранов. А может, платье было не розовым, а голубым? Вроде не дальтоник, различает цвета и оттенки, но никогда их не помнит: для написания программы цвет не является существенным признаком — буквы, цифры, значки, акронимы… И всё-таки розовым! Преподнося букет, купленный тут же у торговки, он неуклюже скаламбурил по поводу роз. Скаламбурил и укололся о шип.

Лобстер взглянул на крохотную коричневую точку на подушечке указательного пальца.

В тот вечер он был в ударе: смешил Миранду садистскими стишками, рассказывал о вирусах-невидимках «стелсах», хвастался взломанной программой, которая, по словам разработчиков, была защищена лучше банковского терминала, — в общем, развлекал девушку по полной программе. Миранда хихикала, отхлёбывала полусладкое шампанское. Может, ей было неинтересно с ним. Лобстер вдруг понял, что ничего не может объяснить девушке доходчиво. То, что для него просто как дважды два, большинству людей казалось заумью.

— На Ленинградке пробка! — неожиданно вспомнил Лобстер.

— Что ж ты молчишь? — укоризненно покачал головой водитель, перестраиваясь в правый ряд, чтобы потом свернуть на узкую улочку. — Знаешь и молчишь.

— Я не молчу, я сегодня всего два часа спал, — ответил Лобстер.

— С девчонкой кувыркался?

— Да нет, работал, — Лобстер вздохнул и спросил растерянно: — А куда мы теперь?

— По Дмитровке пойдём, через Лобню, а там до порта рукой подать. Главное — из города выскочить, — ответил водитель. — Рейс-то вспомнил?

Миранда была совершенно удивительная девушка и вовсе не походила на тех интернетовских барышень, с которыми ему до сих пор приходилось общаться: хрупкая, лёгкая, как мотылёк, залетевший в его пыльную комнату на мерцающий свет монитора. Лобстеру даже казалось иногда, что за спиной у Миранды трепещут прозрачные крылья: все её голубые и розовые платья имели пышные оборки на плечах, которые топорщились и дрожали на ветру, словно норовя оторвать девушку от земли. Когда Миранда впервые залетела в Интернет-кафе, завсегдатаи уставились на неё и разглядывали так, как жуки разглядывают Дюймовочку, одновременно обсуждая её невзрачные, на их жучиный взгляд, прелести. А Лобстер, сражённый её красотой, подошёл… В Интернет-кафе пригласил Миранду один хороший знакомый: поболтать, потусоваться, познакомиться с интересными людьми. Миранда сама попросила его об этом — ей хотелось общения… Пригласил, а сам в назначенный час не явился. Позже выяснилось, что по дороге у него сломалась машина. Поломка была такой серьёзной, что пришлось вызывать экстренную техническую помощь. Звали знакомого Гоша. И тогда Миранда, прождавшая больше получаса, залетела в кафе и стала растерянно оглядываться, выискивая глазами Гошу — вдруг он забыл о ней, заснул, заболтался, напился? Гоши не было, зато был Лобстер, который, затаив дыхание, следил за каждым её шагом, движением, взглядом. И как только он понял, что сейчас девушка развернётся и уйдёт, растает в тёмно-сизой гари шумного проспекта как розовый мираж, и больше никогда он её не увидит, Лобстер, опрокинув стул, вскочил со своего места, бросился к ней: