Книги онлайн и без регистрации » Триллеры » Пойма - Джо Р. Лансдейл

Пойма - Джо Р. Лансдейл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 82
Перейти на страницу:

Верили, что этот Человек-козёл якобы похищает домашних животных и детей, и хоть сам я не знал ни одного ребёнка, которого бы он съел, иные фермеры заявляли, будто бы он таскает у них скотину, а среди знакомых мне ребят некоторые божились: утащил, мол, Человек-козёл у них двоюродных братьев, и с тех пор о них ни слуху ни духу.

Говорили, что за большую дорогу он не заходит, потому что по ней часто гоняют туда-сюда — на машине или же пешком — заезжие баптистские проповедники, из-за чего дорога вроде как и сама становится святым местом. За это дело прозвали мы её Пасторской дорогой.

Поговаривали также, что Человек-козёл не кажет носа из дебрей, которыми заросла вся пойма реки Сабин. Якобы возвышенностей не переносит. Мол, с его-то копытами — а на ногах у него, ясное дело, копыта — передвигаться ловчее всего по влажному и густому растительному месиву.

Папа говорил — никакого Человека-козла не существует. Это, мол, бабьи сказки, какие можно услышать по всему Югу. Говорил, будто то, что слышал я, — всего лишь звуки воды и голоса зверей и птиц, но, доложу я вам, от этих звуков по спине бежали мурашки, а больше всего напоминали они и в самом деле блеяние раненой козы. Мистер Сесиль Чеймберс, который работал вместе с папой в парикмахерской, сказал, что это, по всей видимости, был ягуар. Они временами попадаются в лесных дебрях, а их крики могут сойти за женский вопль — так сказал мистер Чеймберс.

Мы с сестрой, которую звали Том — ну, вообще-то Томасина, но все мы кликали её Томом, потому что так было проще запомнить и потому что она была настоящей пацанкой, — так вот, мы с самого утра и до темноты пропадали в этих дебрях. Для тогдашних детей в этом не было ничего необычного. Лес нам был всё равно что вторым домом.

Был у нас пёс по имени Тоби — помесь гончей, терьера и дворняги. Охотником этот шельмец был отменным. Только вот летом тысяча девятьсот тридцать третьего встал он как-то раз на дыбы под деревом, чтобы ловчее было облаивать выслеженную белку, а у дуба, под которым он встал, отвалилась сгнившая ветка и упала прямо на пса, да так крепко его огрела, что у Тоби взяли да отнялись задние лапы вместе с хвостом. Нёс я его домой на руках — пёс скулил, а мы с Том плакали.

Папа был в поле, пахал на Салли Рыжей Спинке и пытался подрыть плугом пень, который всё никак не выходило выкорчевать. То и дело пробовал он подрубить его топором у корневища да спалить на костре, но пень был упрям и не поддавался.

Увидев нас, папа прервал пахоту, сбросил с плеч поводья, оставил Салли Рыжую Спинку стоять в поле запряженной в плуг. Пошёл через поле нам навстречу, а мы поднесли ему Тоби, уложили перед ним на рыхлую свежевспаханную почву, и папа осмотрел собаку.

В отличие от большинства фермеров, папа почти никогда не носил комбинезона. Одевался всегда в защитного цвета штаны, рабочую рубашку, рабочие башмаки и коричневую фетровую шляпу. Если же хотел принарядиться, облачался в чистую белую рубашку и повязывал тонкий чёрный галстук, а остальной наряд составляли всё те же защитные штаны да рабочие башмаки — разве что шляпа тоже менялась на менее потрёпанную.

В тот день он снял пропитанную потом шляпу, присел на корточки и нахлобучил шляпу себе на колено. Волосы у папы были тёмно-каштановые, а в лучах солнца можно было заметить в них первые проблески седины. У него было слегка удлинённое лицо и светло-зелёные глаза — добрые, но глядящие, как казалось, прямо в душу и видящие тебя насквозь.

Папа так и сяк подёргал Тоби за лапы, попытался выпрямить ему спину, но на это пёс лишь жалобно взвыл.

Немного погодя, словно бы прикинув все за и против, папа велел нам с Том взять ружьё, отнести несчастного Тоби в лес и положить конец его мукам.

— Не хотелось мне вас о таком просить, — сказал папа. — Только хошь не хошь, а придётся.

— Будет сделано, — ответил я, но слова с трудом выползали из горла, словно бы им, как и Тоби, перешибло хребет.

По нынешним временам это жестоко, но тогда в наших краях небогато было ветеринаров, да и не хватило бы у нас денег, захоти мы отдать пса на лечение. К тому же всё, что сделал бы ветеринар, мы собирались сделать и сами.

Что ещё отличало тогдашнюю жизнь от теперешней — о том, что такое смерть, узнавать приходилось довольно рано. Этого было не избежать. Мы разводили и резали кур и свиней, охотились и рыбачили, так что постоянно сталкивались со смертью. В таком разе, думается, мы уважали жизнь сильнее, чем иные уважают её теперь, и обрекать собаку на бесплодные страдания было никак нельзя.

В деле, подобном случаю с Тоби, ожидалось, что ты исполнишь всё сам, а не станешь сваливать ответственность на других. Негласно, но чётко понималось, что Тоби — это наш пёс, а значит, мы за него и в ответе. И раз уж на то пошло, то это была моя прямая ответственность, потому что я был старше.

Подумал было я обратиться к маме — она собирала в курятнике снесённые с вечера яйца, — но ведь знал, что это ничего не даст. Мама всё равно будет того же мнения.

Мы с Том немного поплакали, а потом выкатили из амбара тачку и уложили на неё Тоби. У меня уже был свой собственный двадцать второй калибр для охоты на белок, но для такого дела пошёл я в дом и вместо него взял однозарядный дробовик шестнадцатого калибра, чтобы совсем уж уменьшить страдания. Дети по тем временам росли рядом с ружьями, с малых лет учились относиться к ним с почтением и обращаться с ними надлежащим образом. Ружьё было для нас столь же обычным предметом, как мотыга, плуг или маслобойка.

Ответственность или не ответственность, но всё-таки мне едва исполнилось двенадцать, а Том — так и вовсе девять. Мысль о том, что придётся вот так запросто выстрелить Тоби в затылок и смотреть, как осколки его черепа разлетаются во все стороны, меня нисколько не радовала. Я велел Том оставаться дома, но она отказалась. Заявила, что пойдёт со мной. Знала ведь, что мне нужен кто-то, чтобы помочь собраться с духом. Так что я не особенно старался её отговаривать.

Том прихватила с собой лопату — хоронить Тоби, — закинула её на плечо, и мы покатили старого пса по дороге; он поначалу поскуливал и тому подобное, но потом затих. Лежал себе смирно в тачке, а мы толкали ее по тропинке: спина у Тоби слегка выгнулась, а голову он поднял и всё принюхивался.

Вскоре он стал принюхиваться всё старательнее, и мы поняли — почуял белку. Тоби всегда по-особому оборачивался и смотрел на нас, когда чуял белку, а потом указывал головой в том направлении, куда хотел бежать, взлаивая своим густым собачьим басом. Папа говорил, так Тоби даёт нам знать, откуда исходит запах, прежде чем мы потеряем его из виду. Ну вот, именно так он и обернулся, и я знал, что́ мне, по идее, надо с ним сделать, но решил пока сохранить голову Тоби в целости.

Мы устремились туда, куда он рвался, и довольно скоро оказались на узкой тропке, усыпанной сосновой хвоей. Тоби надрывался как бешеный. Наконец мы подкатили тележку вплотную к дереву гикори.

На ветвях у вершины резвились две крупные жирные белки — будто бы дразнили нас. Я подстрелил обеих и швырнул в тачку к Тоби, и провалиться мне на этом самом месте, если он тут же не подал знака и не залаял снова.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?