Одиночество дипломата - Леонид Спивак

«Бенджамин многое выучил вне классных стен Йеля. Наблюдая вблизи богатых мальчиков, он усваивал манеры высших классов. Он упорно работал, чтобы опередить их в учебе, превзойти в дебатах с помощью логики и остроумия. Он подражал их лучшим качествам, отбрасывая фатовские манеры, он погружался в искусство, музыку и поэзию, чтобы скрыть свое скромное происхождение. Юноша с ограниченными возможностями среди американской элиты, неотесанный провинциал с еврейскими манерами, он страстно подражал лучшим образцам йельского сословия», — писал о нем историк И. Эванс.

К середине второго года обучения Иуда стал одним из лучших в классе. Об этом свидетельствуют сохранившиеся письменные отзывы классных наставников. Юношу ожидало прекрасное будущее. Но в Чарльстоне случилось непоправимое — отец бросил семью. Обстоятельства семейной драмы остались нераскрытыми: Филипп Бенджамин уехал из Чарльстона, и Иуда никогда больше не упоминал о нем. Ребекка была не в состоянии платить за учебу сына — один год в университете стоил немыслимые для иммигрантской семьи деньги: шестьдесят четыре доллара тридцать два цента. Со слезами на глазах, никому не объясняя причин, юный Бенджамин покинул Йель.

В его жизни будет много потерь и разочарований. Однако в шестнадцать лет Иуда принял окончательное и одно из самых важных в своей судьбе решений: он задумал уехать в Луизиану, в Новый Орлеан — город, где его никто не знал и где он мог начать все сначала, без оглядки на прошлое. Ребекка тайком положила в вещи сына истрепанный молитвенник.

Бенджамин приехал в Новый Орлеан в 1828 году с пятью долларами в кармане. Деньги на пароход были взяты в долг у мужа старшей сестры. Ребекку этот город страшил своей сомнительной репутацией, но она понимала, сколь тяжело будет сыну обретаться в Чарльстоне, вернувшись к рутине маленькой фруктовой лавки.

Новый Орлеан был самым колоритным местом в тогдашней Америке, где буквально из воздуха делались состояния, которые затем, случалось, просаживались за одну ночь в карточной игре или терялись в рискованных морских предприятиях. Здесь находили пристанище путешественники, торговцы, авантюристы, коммерсанты. На рынках Нового Орлеана продавались пряности из Китая и тиковое дерево из Африки, китовый жир из Северной Атлантики и ром из Ямайки. Отсюда вверх по реке Миссисипи протянулись пароходные линии, столь ярко описанные Марк Твеном и Майн Ридом. Здесь не слишком интересовались религиозной принадлежностью, и человек с умом и способностями мог рассчитывать на удачу.

Основанный французскими колонистами в 1718 году, город был назван в честь герцога Филиппа Орлеанского, тогдашнего регента Франции при малолетнем Людовике XV. На протяжении последующих ста лет город переходил от французов к испанцам и обратно, что обусловило своеобразие его культуры. Правительство Наполеона продало Соединенным Штатам огромные территории Луизианы в 1803 году. Но еще долго европейцы, посещавшие город, не могли отделаться от ощущения, что находятся в Старом Свете. Узкие улочки Нового Орлеана, застроенные домами французского типа с черепичными крышами и узорчатыми балконами, служили прекрасным обрамлением цветущей утонченной культуры выходцев из латинских земель.

Все это совсем не походило на пуританский Йель: иллюзию южного города Франции усиливали наряды и манеры женщин, а также особый «раблезианский» дух Нового Орлеана. Здесь не закрывались по воскресеньям лавки, салоны и увеселительные заведения. Ни в одном американском городе не существовало в те годы такого обилия частных театров, казино и притонов. Новый Орлеан даже не пытался скрыть свои пороки: здесь любили, танцевали и дрались на дуэлях.

Бенджамин, поселившийся в крошечной каморке, поначалу перебивался случайными заработками — от нескольких дней до нескольких недель. В конце концов, он нашел не слишком хорошо оплачиваемую, но постоянную работу в одной из нотариальных контор. Тут он впервые познакомился с основами делопроизводства, ведения бизнеса, страхования имущества. Ему предстояло изучить не только американское законодательство, но и действовавшее в Луизиане римское право в виде старинного испанского законодательства и французского Гражданского кодекса. Молодой человек, схватывавший на лету сложности коммерческого права, мог вполне рассчитывать на успешную юридическую карьеру. Пока же приходилось подрабатывать репетиторством в зажиточных семьях Нового Орлеана.

Огюст де Сен-Мартин, один из представителей франкоязычной городской элиты, нанял юношу с хорошими рекомендациями для занятий английским со своей дочерью. Обучение должно было быть обоюдным: согласно договору между молодыми людьми, мадемуазель Сен-Мартин в свою очередь обучала будущего адвоката французскому. Иуда делал несомненные успехи, впитывая, как губка, вместе с языком, новый для него рафинированный мир французской культуры.

В Новом Орлеане в ту пору, согласно историку М. Райвеллу, было всего семьсот жителей еврейского происхождения при общем населении города в 50 тысяч. Всего четыре семьи соблюдали религиозную традицию кашрута и лишь две — Субботу. Местный раввин был женат на католичке. Ребекка не зря опасалась за увлечения сына в «городе греха».

Натали Сен-Мартин было шестнадцать лет, возраст замужества по старой французской традиции. Невысокая, великолепно сложенная темноволосая красавица с голубыми глазами, обладала, по словам современников, живым нравом и «голосом примадонны». Родители вполне могли рассчитывать на выгодную партию среди новоорлеанского высшего общества.

Двадцатилетний Бенджамин засиживался в нотариальной конторе глубоко за полночь. Здесь пахло чернилами и пыльными переплетами старых законодательных фолиантов. Откуда-то издалека доносился аромат цветущих магнолий и звуки ночной фиесты, а совсем рядом светились окна в доме на улице Конде, где жила Натали, первая красавица Нового Орлеана. Между ними лежала глубокая пропасть, которую он надеялся преодолеть, изучив эти многотомные правоведческие труды.

Встревоженные Огюст и Франсуаза не раз обсуждали проснувшийся у дочери интерес к занятиям английским, не подкрепленный к тому же успехами в грамматике и чтении. Бенджамин был иноверцем и плебеем без связей и состояния. Но в Натали заговорило ее врожденное упрямство. Она умела настоять на своем: этот молодой человек небогат и ниже по положению в обществе, но он, как никто другой, подает большие надежды.

В конце 1832 года Бенджамин успешно сдал экзамен по юриспруденции и был принят в коллегию адвокатов Луизианы. Спустя два месяца, 12 февраля 1833 года, состоялось бракосочетание Иуды Бенджамина и Натали Сен-Мартин. Родители невесты поначалу хотели, чтобы Бенджамин перешел в христианскую веру, но тот отказался. Ребекка в свою очередь не одобрила брака с католичкой и на свадьбу не приехала.

Карьера Бенджамина начиналась вместе со стремительным ростом и развитием страны. Его молодость совпала с исторической молодостью американской республики, ее становлением и триумфом. С 1812 по 1850 годы площадь доступных для заселения земель к западу от реки Миссисипи увеличилась почти до размеров европейского континента. Эта земля обетованная, как никогда раньше, казалась огромной театральной сценой, где предстояло развернуться грандиозным событиям. В «Философии истории» Гегель еще в 1823 году писал об Америке, как о «стране будущего, в которой впоследствии раскроется смысл мировой истории».