Обреченные - Шелли Крейн

– Что касается остальных, – обратился Дональд к Джейкобсонам, стоявшим позади нас, – очень приятно видеть вас всех снова. Пожалуйста, входите. – Он поднял бровь и неодобрительно скривил губы. – Не надо стоять в дверях.

– Дональд, – протянула бабушка и обошла нас с Калебом. – Не делай нам одолжения. Мы все стоим в дверях, потому что это ты, старый тупой подхалим, не даешь нам пройти.

– О! – резко сказал Дональд и огляделся. – Точно. Прости меня, Провидица. Ты, должно быть, думаешь, что я ужасно груб.

– Нет. М-м-м… нет, – промямлила я.

Он махнул нам рукой, приглашая войти в зал. Я почувствовала кого-то за спиной и, повернувшись, обнаружила Кайла. Положив руку мне на плечо, он смотрел с сочувствием. Рядом с ним стояла Линн, крепко держа его ладонь и оглядывая позолоченную комнату.

– Пора расплачиваться, – прошептал Кайл и похлопал Калеба по спине.

– Вы оба ведете себя так, будто мы собираемся на войну или что-то в этом роде, – пробормотала Линн.

Калеб засмеялся:

– Нет. Мы просто знаем, что Мэгги это точно не понравится.

– Не понравится что? – осведомилась я.

– Это, – ответил он и указал рукой. Я посмотрела вперед и увидела зал, полный людей, которые всего лишь несколько секунд назад суетились и разговаривали. Сейчас воцарилась полная тишина, и все, встав на колено, склонили головы передо мной. Я попыталась не морщиться. Все ждали. Оказалось, что ждали меня. Вот черт!

– Спасибо. Вы можете… встать, – сказала я.

Несколько человек вышли вперед, и каждый почтительно поклонился, целуя мне пальцы, склоняя голову и касаясь ею моей руки. Когда они наконец встали, я улыбнулась, стараясь не прижиматься к Калебу. Все остальные молча наблюдали.

Семеро хорошо одетых людей прошли к возвышению, на котором стоял длинный стол, покрытый белой скатертью. Встав у стола, они выжидающе посмотрели в нашу сторону. Сначала я подумала, что они глядят на меня. Но бабушка сжала мне плечо, проходя мимо. Дойдя до конца стола, она встала там. Затем все восемь одновременно сели.

Я была смущена. Калеб наклонился и прошептал:

– Совет. Или Ассамблея, как они любят себя называть. В Совете представлен член каждой семьи. Бабушка представляет нас.

– Почему не твой отец? Он же глава клана.

– Лидер не может быть членом Совета. Он должен всегда оставаться свободным, действовать в интересах семьи и не быть привязанным ни к какой другой должности. Формально бабушка, поскольку она является членом Ассамблеи, должна жить здесь, во дворце, вместе с остальными. Но она отказывается.

– Это они ее выбрали? – спросила я, думая, что Ассамблея вряд ли захотела бы иметь в своих рядах человека, который открыто высказывается и… говорит что думает.

– Нет. Каждая семья выбирает собственного представителя, – ухмыльнулся Калеб. – Кого еще мы могли выбрать, кроме бабушки?

Я хихикнула, на что несколько человек сразу обернулись. Калеб проигнорировал их и обнял меня за плечи, но я удивилась странному выражению их лиц. Я приоткрыла разум, особенно фокусируясь на одном парне, который выглядел довольно расстроенным. Его взгляд остановился на мне, и я сразу же почувствовала его зависть. Он не злился, а просто хотел того же. Он мечтал о запечатлении, как ему всегда говорили, это было единственным способом полюбить кого-то и завести семью. И теперь он надеялся на возвращение запечатления, на то, что его родственная душа может находиться в этом самом зале. Что я – катализатор, который сведет их вместе. Я улыбнулась ему, и он, казалось, был поражен этим. Но улыбнулся в ответ и наклонил голову.

– Это Пол, из клана Петроны, – тихо пояснил Калеб. – А рядом с ним Филипп. Ты помнишь, я тебе о нем рассказывал?

– Да, еще один человек, кроме бабушки и меня.

Филипп оглянулся и увидел, что мы на него глядим. Он помахал Калебу, кивнул мне и начал пробираться к нам, но какой-то ребенок обхватил его за ногу и заставил остановиться. Филипп засмеялся и поднял девочку на руки.

На Кайла и Линн тоже смотрели – взгляды, прикованные к их лицам, выражали такое же сильное желание. Кайл не обращал ни на кого внимания, но Линн знала, что было на кону. Она съежилась рядом с Кайлом – совершенно не характерное поведение для той отважной девушки, которую я знала.

Мария притянула Джен поближе к нам. Девочка взяла за руки меня и Калеба и зевнула, склонив к нему голову. Он усмехнулся. Дональд начал говорить, громко обращаясь ко всем присутствующим, но я отключилась от него и стала осматривать зал.

Все думали об одном и том же и, видимо, были так же увлечены мной, как и Дональд. Они рассчитывали на то, что я сумею оживить этот угасающий род. Мало кто знал, что я и понятия не имела, какого черта здесь делаю. Однако я надеялась, что смогу им помочь, ведь отчаяние казалось всеобщим.

– Мэгги? – услышала я и, глянув вперед, увидела, что Дональд смотрит на меня выжидающе.

– Да?

– Я спросил, не хотела бы ты сказать несколько слов своему народу?

Видимо, хотя Дональд уже раньше спрашивал меня об этом и получил отрицательный ответ, он не давал мне права выбора, а просто проявлял вежливость.

Калеб вздохнул. Он отлично все понял: Ассамблея не собирается оставлять меня в покое. Я придала себе решимости. Калеб держал меня за руку, его кровь и любовь бежали по моим венам, его сердце билось в моей груди. Я могла это сделать.

«Можешь поставить на свою прелестную попку, что у тебя все получится».

Я постаралась не рассмеяться над его мыслями, сжала его руку и повернулась ко множеству людей разных национальностей и рас.

Я не выжидала. Просто приняла удар.

– Я только хотела сказать, что мне действительно приятно видеть всех вас. Надеюсь, мы сможем хорошо узнать друг друга за эту неделю. И поскольку мне представилась возможность обратиться сразу ко всем… Пожалуйста, прошу вас не кланяться мне. Я такая же, как вы. Знаю, вас беспокоит мое присутствие здесь и то, что оно может означать, но мы вместе со всем этим разберемся. Я осознаю всю важность происходящего и могу вас заверить, что отношусь к этому серьезно, но меня зовут Мэгги, и, пожалуйста, зовите меня так. – Закончив речь, я улыбнулась и посмотрела по сторонам.

Некоторые улыбались в ответ, другие просто смотрели, а третьи были шокированы, но смотрели не на меня. Я проследила за их взглядами и увидела красного от ярости Дональда.

– Провидица, – подчеркнуто официально произнес он, и я поняла, что он хотел этим сказать. Никто не будет звать меня Мэгги. – Я знаю, что ты молода, но у тебя есть обязательство перед нашим народом – быть тем, кем ты являешься. Ты не можешь позволять им относиться к себе как к обычному Асу, потому ты им не являешься. А еще ты больше не ничтожный человек, – громко, четко и презрительно заявил он.

– Понимаю, – ответила я, – и не уклоняюсь от своих обязанностей, но я – Провидица и не думаю, что ко мне нужно относиться иначе, чем к любому из вас. Я попытаюсь выяснить, что должна сделать, пока нахожусь здесь.