Чужой: Эхо - Мира Грант

Белка-сопелка, пришедшая покормиться, – вид известный, но все равно она милая, и я сделала несколько набросков карандашом на бумаге, как настоящие натуралисты докосмической эры. В цифровой формат я переведу их позже – мне нравится рисовать руками, у меня довольно-таки неплохо получается. Возможно, через несколько лет освою рисование на профессиональном уровне – не хуже, чем мама с папой, – и даже смогу оставить что-нибудь для потомков.

Впрочем, долгосрочные вояжи к далеким звездам могут и подождать – как только доберусь до Земли, останусь там, по крайней мере, на какое-то время. Хочу узнать, каково это – иметь дом, а не просто «место жительства».

Белка-сопелка продолжала есть, уминала дыньку изо всех сил. Она так сосредоточилась на своем занятии, что даже не заметила, как земля рядом с ней задрожала. Я мигом выпрямилась. Это тоже что-то знакомое, но порой даже самые привычные вещи могут преподнести парочку крутых и зловещих сюрпризов.

Только что земля рядом с белкой-сопелкой была ровной и гладкой, а в следующий миг взорвалась комьями грязи и ошметками корневищ. Львиный червь – слепой подземный хищник, этакий крот, состоящий из зубов, ресничек и ненависти, – рванулся из укрытия и сомкнул кошмарного вида пасть на верхней части тела сопелки. Бедняга даже пикнуть не успела.

Обессилев от резкого рывка, львиный червь рухнул верхней частью туловища, торчавшей из земляной воронки, прямо на мою приманку. Реснички на его боках золотистые, вызывающе яркие в сравнении с приглушенной коричнево-желто-синей палитрой местных лесов. Они неустанно движутся, сканируя пространство, и сообщают хозяину обо всех возможных опасностях. Я сидела тише воды ниже травы. Львиные черви напрочь лишены страха и без колебаний кидаются даже на нас, людей, не сомневаясь, что могут нас одолеть и сожрать.

Впрочем, взрослый львиный червь размером примерно с земную свинью, и этого факта более чем достаточно, чтобы мне снились кошмары о тварях, роющих подкоп под наш дом. Передо мной – молодая особь, размером с кошку и в десять раз более злобная. Эта мелочь вполне способна отгрызть мне ногу – лучше не рисковать.

Немного восстановив силы, львиный червь втянул в себя остатки белки-сопелки и отступил в свою подземную нору. Он молод и достаточно слаб, так что разделался с добычей в одиночку, а не потащил к себе в колонию, где более крупные собратья от жадности могли бы заодно сожрать и его самого.

Иногда трудно быть хищником.

С учетом того, что все мои фрукты заляпаны кровью, а рядом с блюдом – огромная воронка в земле, наверное, разумнее всего на сегодня закончить и отправиться домой. Вряд ли кто-то из зверья сюда еще явится. Тем не менее я не торопилась – стала считать про себя от двадцати до одного. Знаю по опыту: терпение – полезное качество. Животные на Загрее понимают собственную экосистему, но как вести себя с нами, они пока не определились. Иногда они убегают, иногда пробуют напасть, но в основном – сторонятся. Так безопаснее и проще и для них, и для нас.

Так что я замерла, продолжая считать, и, как оказалось, не зря – на счет «три» до меня донеслось какое-то шуршание. Я задержала дыхание, и тут из кустов появилось существо, похожее отчасти на оленя, отчасти на стеклозверя с Сириуса-11 и еще немного – на горку гниющего мяса. Ни намека на видимый кожный покров у него нет. Как такое вообще возможно?

Подойдя к тарелке с приманкой, существо склонило голову и стало осторожно слизывать с нее кровь белки-сопелки длинным раздвоенным языком. Я достала камеру, сделала несколько снимков и переключилась на режим видео.

Похоже, это маленькое миленькое чудовище сделает нас с Виолой на шаг ближе к Земле.

Прошло довольно много времени, прежде чем олень-без-кожи вылизал кровь дочиста и отправился, по-видимому, на поиски более изобильных кровавых пастбищ. Тогда я сползла с дерева и достала припрятанное в кустах снаряжение. Я всегда старалась прихватить с собой немного больше, чем нужно. Вот вам совет по выживанию в дикой природе: определитесь, сколько можете унести, и не берите больше, но вовсе не обязательно таскать это все на себе постоянно. Не зря ведь белки-сопелки делают припасы – возьмите пример с них.

Сегодня у меня довольно-таки хорошее настроение. Утро прошло прекрасно, и даже оранжевое небо уже не казалось таким ужасным, хотя я все равно никогда к нему не привыкну. До прихода Коры еще несколько часов. У меня полно времени, чтобы подготовиться. С улыбкой я топала по знакомому пути из леса через поле к нашему дому. Кора ведь никогда раньше не приходила в гости. Может быть, это начало чего-то… Чего-то хорошего.

А может, Кора – просто одна из тех девчонок, каких я уже немало на своем веку повидала: она знает, что я здесь ненадолго, и ничего серьезного у нас все равно не выйдет; ей просто хочется немного потусить вместе. Подобный тип людей ужасно бесит мою сестру Виолу; она принимает в штыки любого, кто считает, будто достаточно хорош для меня, но не делает ничего, чтобы это доказать.

От этих мыслей улыбка сползла с моего лица. Не подумайте чего – сестру я люблю. Люблю гораздо больше, чем любое солнце, под которым мы когда-либо жили. Так как любое солнце технически является звездой, о чем Виола любит дотошно напоминать, это значит, что я люблю ее больше всех звезд в небе. Она – мое зеркало, мое эхо, часть моей души. Но…

Но при всем при том она остается Виолой – она упряма, угрюма и чаще верит тому, что где-то вычитала, а не собственному опыту. «Девяносто пять процентов отношений среди подростков оканчиваются болезненным разрывом» и «колонисты не вступают в постоянные отношения с детьми временных работников» – это все ее «жесткие факты». И мое любимое: «Ну и что, что я ее даже не видела? Уверена, у вас нет ничего общего».

Порой моя сестра – та еще дрянь.

Широкая пологая равнина между краем леса и нашим домом, возведенным далеко за пределами поселка колонистов (местные законы вообще странные и многое запрещают; Виола называет это «сектантским менталитетом»), заросла от края до края многоцветной растительностью. Листья растут ярусами, причем каждый ярус окрашен в определенный цвет. И хотя со стороны может показаться, что тут множество самых разных видов растений, на самом деле, все это – часть одной огромной растительной колонии.

Зеленые листья – жуть какие острые. Прямо как ножи. И при этом короткие, их совсем не видно под фиолетовыми. Фиолетовые же способны всасывать абсолютно любую жидкость, с которой соприкасаются. Мама говорит, что технически это растение не плотоядное, оно просто приспосабливается, чтобы выжить, но я думаю так: растение, желающее моей крови, – всяко хищник!

Я старалась обходить опасные места и внимательно глядела себе под ноги. Львиные черви любят охотиться в траве. Находят самые безопасные на вид места и нападают. Мне прекрасно видны оставшиеся от них борозды. Впрочем, я великовата для червей, да и двуногие существа для них непривычны. Значит, пока что – пока что! – можно слегка расслабиться. Отец как-то сказал, что черви быстро учатся и рано или поздно узнают, что люди на вкус – вполне себе ничего. Вполне возможно, колонистам придется изводить этих тварей, дабы самим не вымереть.