Последние 18 секунд - Джордж Д. Шуман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кошмарных снах Черри виделось, будто она сидит в автомобиле, а кто-то натягивает ей на голову рыбацкую робу, пахнущую по́том и бензином. Раздается вопль, и женщина сильно стукается о переднее стекло. Черри видела полные ужаса зеленые глаза и капельки крови из рассеченной губы, размазанные по бледной щеке. Вскоре лицо пропадало, а нескончаемый холодный дождь смывал кровь.
Кошмары были хуже зимы, потому что случались чаще и вызывали не уныние, а страх. Врачи говорили, что ее нездоровые сны объясняются тем, что организм еще не пришел в норму после перенесенной травмы, и честно предупреждали: последствия хронического недосыпания непредсказуемы.
Торлино энергично крутанул руль, чтобы обогнуть что-то на дороге. Черри качнуло, и она опомнилась. Хорошо, что она сегодня не дома и может думать не только о своих кошмарах.
– Как там погода? – спросила она, рассеянно теребя мочку уха.
– Дождь уже со снегом пошел, – ответил Карпович.
Коснувшись щекой окна, Черри слышала, как оседают на стекло ледяные кристаллики.
Негромким размеренным тоном, словно рассчитанным на достижение положительного терапевтического эффекта, Карпович описывал местность, которую они проезжали. Черри чувствовала, что ее спутник устал, но тот рассказывал, не упуская ни малейшей подробности. Своей обстоятельностью он напоминал Черри отца, мистера Бригема, который скрашивал ее одинокие вечера чтением поступающих на ее имя писем.
«Где он научился так говорить? – размышляла Черри. – Специально тренируется или ухаживал за тяжелобольным человеком?»
Дорога петляла между скалистыми холмами. Кое-где попадались бедные фермы. На крыльцах и окнах висели гирлянды, оставшиеся с прошлого Рождества. Скот утопал в размытой дождями земле. Черри представила деревенский дом: запах затопленной дровами печи, неприбранные постели, на столе тарелки с яйцами и яблочным джемом на завтрак, на вешалке плащи, пахнущие по́том и машинным маслом, на полу сапоги с прилипшим навозом.
Холмистая местность осталась позади. Теперь дорога вилась у подножия Лавровых гор. Обработанные поля сменялись лугами, разбитыми на огороженные участки, где паслись породистые лошади в тканых зеленых и синих попонах.
Между двумя каменными столбами с высеченной надписью «Дубовые дали» они въехали на территорию обширного поместья. Поодаль стоял большой зажиточный дом, за ним расстилалась бескрайняя равнина. У дома был припаркован автомобиль полиции штата, а в стороне, на лужайке, белая санитарная машина.
Торлино затормозил около полицейского автомобиля. Карпович обернулся к Черри:
– В доме плохо пахнет. Хотите освежающую таблетку?
Черри покачала головой:
– Ничего страшного.
Полицейский у входа в дом с любопытством смотрел на них.
– Сейчас мы пойдем по коридору, а там через несколько шагов кухня, – заботливо произнес Карпович. – Я скажу, когда войдем туда. Вы готовы?
– Готова.
В доме стоял тяжелый запах.
– Их нашли только через месяц. Тело жены было в спальне.
– Запись у вас с собой? – спросила Черри.
– С собой. Хотите, чтобы я прочитал?
– Если вас не затруднит, Эдвард.
Ему было приятно, что она назвала его по имени.
Карпович достал из кармана листок бумаги величиной с почтовую открытку. Это была рукописная копия с прощального письма покойного. Карпович надел очки.
Скоро наступит март. Мэгги любила март, любила после весенней уборки пригласить гостей, но это было много лет назад. Мы давно перестали видеться с соседями. Или они перестали видеться с нами?
Вы, разумеется, знаете, что Мэгги находилась в тяжелейшем депрессивном состоянии. На протяжении нескольких лет она умоляла меня помочь ей уйти из жизни. Я был слишком эгоистичен и не хотел, чтобы она умерла прежде меня. Я заставил ее ждать, когда придет мой последний час.
Однако я собираюсь написать о другом.
Ее звали Карен Кунц. В полицейских бумагах она числится пропавшей без вести в начале семидесятых годов. Она умерла здесь, в моем поместье. Ее сестра приезжала сюда с полицией – искала ее. Мне пришлось солгать. Иначе о наших местах пошла бы дурная слава.
Карен любила мое поместье, домашних животных, скот. Пожалуйста, похороните ее как положено и положите на могилу хороший надгробный камень. После стольких лет в деревенской глуши она заслуживает памятника. Я хотел сделать это сам, но Мэгги ничего не знала о ней. Не должна была знать. Она бы очень расстроилась.
Судебно-следственным органам будет небезынтересно знать, что Карен скончалась от асфиксии. Шнурок так и остался у нее на шее. Суть в том, что мы пристрастились к наркотикам и чего только не выделывали в постели. И вот однажды я нечаянно… Неумышленное убийство, так, кажется, это называется. Жизнь вообще – хрупкая штука.
Согласно моему завещанию, вам компенсируют расходы, которые вы понесете. Что до нас с Мэгги, похороните нас, пожалуйста, вместе на городском кладбище в Истгемптоне, штат Массачусетс. Я давно приобрел там места.
Подробности расскажет мой адвокат. Мне жаль, что все так получилось. Хотя кому нужны мои сожаления?
Дональд С. Донован, доктор медицины.
Карпович снял очки и убрал их в карман.
– Просить похоронить любовницу как положено, а потом сразу переходить к тому, как обойтись с ним и его женой, но вот куда он дел тело девицы – об этом ни слова. Похоже, к концу совсем потерял рассудок.
– Вероятно, он сильно переживал.
– Еще бы! Земли-то у него сто пятьдесят акров было, мисс Мур.
– Инфракрасными лучами землю не пробовали просвечивать?
– Пробовали, но напрасно. Похоже, он глубоко закопал ее.
– Вы точно установили, что это она самая?
– Карен Кунц пропала без вести в тысяча девятьсот семьдесят третьем, через два года, как Донован купил это поместье. Ее сестра говорила, что они встречались несколько месяцев. Она тогда работала официанткой в ресторане при аэропорте в Уэстморленде, а ему вздумалось научиться управлять самолетом. Там они, наверное, и познакомились. И вот однажды сестре звонят из ресторана и сообщают, что Карен не выходит на работу, не берет чеки на жалованье. Сестра звонила Доновану, но его телефон молчал. У нее закрадывается подозрение, и она обращается в полицию. Служивые побегали пару дней и записали ее как пропавшую без вести. И только через несколько недель полиция попросила у доктора разрешения осмотреть поместье.
– Больше ее не видели?
– Нет, и расследование прекратили. Не станешь же перекапывать сто пятьдесят акров. Сестра Карен Кунц умерла, а она была единственной родственницей. Доктор мертв, предъявлять обвинение некому, даже если мы найдем тело. Короче, народу штата Пенсильвания безразлично, где зарыта Карен Кунц.
