Война с демонами. Книга 4. Трон черепов - Питер Бретт

Никто не знал, но кости сообщили ей, что Лиша носит во чреве дитя Ахмана, угрожающее всему, что построила Инэвера. Она подавила желание выхватить нож и вырезать плод немедля, покончив с проблемой прежде, чем та возникнет. Ее бы не остановили. Землепашцы были крепки, но не ровня ее сыновьям и двум дамаджи – мастерам шарусака.

Она сделала вдох, обрела свой центр. Инэвере хотелось излить на женщину всю свою злобу и страх, но не Лиша Свиток повинна в том, что мужчины – напыщенные дураки. Нет сомнений, она пыталась отговорить Пар’чина от вызова с тем же пылом, с каким Инэвера отговаривала Ахмана от того, чтобы его принять.

Возможно, их схватка была неизбежна. Возможно, Ала было не выдержать двух Избавителей. Но теперь не осталось ни одного, и это намного хуже.

Без Ахмана красийский альянс рассыплется, среди военачальников-дамаджи начнется грызня. Они убьют дама-сынов Ахмана, затем примутся друг за дружку – и в бездну Шарак Ка.

Инэвера взглянула на дамаджи Альэверака из маджахов, который был главным препятствием восхождению Ахмана, а потом стал ценным его советником. Его верность Шар’Дама Ка не подлежала сомнению, но это не помешает ему убить Маджи, сына Ахмана из Маджахов, дабы тот не стоял на пути у сына Альэверака – Альэверана.

Наследник, возможно, еще сумел бы объединить племена, но кто? Кости сказали, что ни один ее сын не готов к этой миссии, но сами отпрыски посмотрят на ситуацию иначе и не откажутся от временной власти, коль скоро она упадет в руки. Джайан и Асом соперничали всегда, и оба приобретут сильных союзников. Если ее народ не разорвут дамаджи, это сделают сыновья.

Инэвера безмолвно вступила в круг, где совсем недавно сражались два предполагаемых Избавителя. Оба пролили кровь, и она, опустившись на колени, прижала ладони к влажным участкам, после чего взяла кость и встряхнула. Красийцы окружили ее, не подпуская землепашцев.

Хора Инэверы, вырезанные из костей князя демонов и облеченные в электрум, были самым мощным комплектом, каким располагала дама’тинг со времен первой Дамаджах. Они пульсировали от заключенной в них силы, ярко светясь во мраке. Инэвера бросила их, и метки предсказания вспыхнули, остановив кости в неестественном положении и сформировав узор для прочтения. Для большинства тот не имел бы смысла. Даже дама’тинг по-разному истолковывали бросок, но Инэвера могла прочесть начертание так же легко, как слова на пергаменте. Узоры провели ее через десятилетия смятений и душевных подъемов, но нынешний ответ, как часто бывало, оказался расплывчатым и принес некоторое облегчение.

«Победителя нет».

Что это значило? Падение убило обоих? Или битва еще бушует внизу? В мозгу роилась тысяча вопросов, и она метнула вторично, но результат, как и следовало ожидать, оказался тем же.

– Ну? – спросила северная шлюха. – Что они говорят?

Инэвера прикусила язык и удержалась от резкой отповеди, понимая, что следующие слова будут решающими. В итоге она решила сказать правду – или ее бо́льшую часть, ибо такой ответ не хуже других пресекал злоумышления честолюбивых умов, собравшихся вокруг и припертых к стене.

– Победителя нет, – ответила она. – Схватка продолжается внизу, и одному Эвераму ведомо, чем она кончится. Мы должны найти их, и быстро.

Спуск с горы занял часы. Темнота не замедлила их – вся эта элитная группа умела различать свечение магии, – но теперь по следу двинулись скальные и каменные демоны, безупречно сливаясь с горой. В небе с визгом кружили воздушные твари.

Взявшись за инструмент, Рожер извлек из его струн заунывные аккорды «Песни о Лунном Ущербе», которые сковывали алагай. Аманвах возвысила голос, аккомпанируя ему, и музыка их, усиленная магией хора, заполнила ночь. Даже средь ветра отчаяния, грозившего сломать пальму ее центра, Инэвера испытала гордость за дочернее мастерство.

Окутанные защитой странной магии сына Джессума, они оставались в безопасности, если говорить об алагай, но продвигались медленно. У Инэверы, спешившей к месту падения мужа, чесались руки снять с пояса электрумную палочку и расшвырять алагай, согнать их со своего пути, но она не хотела показывать свою силу северянам, да и алагай в любом случае подтянется еще больше. Вместо этого ей приходилось сохранять устойчивый темп, заданный Рожером, невзирая на то что Ахман и Пар’чин наверняка истекали кровью в какой-нибудь забытой низине.

Она отогнала эту мысль. Ахман – избранник Эверама. Она должна верить, что в час величайшей нужды Тот послал Своему Шар’Дама Ка чудо.

Он жив. Он должен выжить.

Лиша ехала молча, и даже Тамос был не настолько глуп, чтобы ее беспокоить. Граф мог делить с ней ложе достаточно часто, но она не любила его так, как любила Арлена… или Ахмана. Ее сердце разрывалось при виде их поединка.

Казалось, у Арлена есть все преимущества, и доведись ей выбирать, она бы иначе и не подумала. Но измученная душа Арлена обрела в последние дни некий покой, и Лиша надеялась, что он вынудит Ахмана покориться и завершит бой без убийства.

Она вскрикнула, когда Ахман пырнул Арлена Копьем Каджи – возможно, единственным оружием в мире, способным причинить ему вред. Ход поединка в этот миг изменился, и ее гнев по отношению к Ахману впервые стал близок к ненависти.

Но когда Арлен, не желая проигрывать, увлек его за собой со скалы и Ахман скрылся из виду, в душе у нее все сжалось. Ребенку в ее чреве было меньше восьми недель, но она могла поклясться, что он пнул ножкой, когда отец канул во мрак.

С их первой с Арленом встречи его силы неуклонно умножались. Порой казалось, что ему подвластно решительно все, и даже Лиша не исключала, что он – Избавитель. Он умел растворяться в воздухе и защищаться от удара. Ахман на такое не способен.

Но даже Арлен был уязвим, и Ахман выявил его изъяны для всех неожиданным способом. Лиша живо помнила, как недели назад, перебрав с магией, Арлен рухнул на булыжники Лощины и череп его треснул, словно ударенное о стол вареное яйцо.

Если бы только Ренна не бросилась вдогонку. Эта женщина что-то знала о планах Арлена. Больше, чем говорила.

Они направились обратно по собственным следам задолго до того, как достигли подножия горы, избегая дороги, за которой наблюдали разведчики обеих армий. Возможно, война неизбежна, но ни одна сторона не хотела начинать ее нынешней ночью.

Горные тропы вились и расщеплялись. Инэвере не раз приходилось сверяться с костями, выбирая дорогу; она опускалась на колени и метала их, пока остальные в нетерпении ждали. Лише отчаянно хотелось знать, что видела эта женщина в нагромождении символов, но ей было известно достаточно, чтобы не сомневаться в реальной силе предсказаний.