Операция "Анти-вуду" - Анастасия Дробина

— Забирай! — книга про черных колдунов, пролетев через всю комнату, шлепнулась рядом с девочкой на кровать. — Только на ночь не читай! А то у меня тут мыши бегают, а тебе бог весть что мерещиться начнет… От визга никто глаз не сомкнет!

Наутро Натэла объявила, что у нее болят все кости, что с кровати она встать не может и умрет на месте при одном только взгляде на лыжи.

— Я нэ могу! Я посреди леса там упаду! У меня ничего нэ шевелится! — стонала она из-под одеяла. — Это нэ спорт, а издэвательство! Пусть лучше двойка будет!

— Может, оставить ее здесь? — предложила Белка. — Еще правда встать не сможет, а нам завтра уже домой ехать…

— Да прям! А зачем тогда тащились в такую даль?! — Полундра была настроена решительно. — Надо ехать хоть кровь из носу! Через «не могу»!

— Сережа, о-о, скажи им… — простонала Натэла.

Атаманов поскреб затылок, нахмурился. Неуверенно произнес:

— Полундра, ты б ее не трогала… А то, если чего, нас Нино Вахтанговна передушит!

— Клин клином вышибают! — объявил вдруг вломившийся с мороза с охапкой дров Пашка. — Натэла и остальные, слушай команду по гарнизону! Вылезать — завтракать — одеваться — и в лес! Натэла, слово чести, — через десять минут у тебя все пройдет! Если нет — можешь в Москве Соньке наябедничать на меня! Я за каждый ваш чих отвечаю — забыла?!

— Нэ хочу быть причиной твоей смэрти! — мрачно объявила Натэла и полезла из-под одеяла. Полундра переглянулась со старшим братом и прыснула.

Но Пашка неожиданно оказался прав. Доехав со стиснутыми зубами до опушки леса, Натэла изумленно сказала:

— Ой… а ведь правда! Уже лучше! Почти ничего не болит!

— И на лыжах стоишь уже путево! — одобрил едущий сзади Атаманов. — Считай, четверка имеется! Только палками отталкивайся, а не врастопыр их держи! Полундра, гляди, как она круто едет!

Ехала Натэла ужасно, но Юлька сочла долгом подбодрить подругу:

— Зашибись! Уже почти что биатлон! Ружья не хватает!

В лесу было пусто и бело, елки стояли в снегу до самых макушек. Толстые краснопузые снегири, перелетая с дерева на дерево, сбивали с веток пушистые шапки. Высоко на сосне стрекотала белка, между сучков мелькал ее серый хвост. По ровной скатерти снега тянулась цепочка следов.

— Волк! — испугалась Белка.

— Да ну… Заяц! — усомнился Атаманов. — Вон, петлял…

— Ворона, — усмехнулся Батон. — И не петляла, а прыгала. Мыша, кажись, ловила. Ладно, парни, давайте сушняк рубить, деду отопление нужно. Девчонки, а вы тут по полянке круги нарезайте, Натэлку натаскивайте… и вообще не мешайте! Топор — штука такая, раз — и полноги нету!

С дровами провозились почти до вечера, потому что управляться как следует с топором умел один Батон. Но все же до темноты ребята умудрились нарубить гору сушняка и сложить ее на огромные санки. Санки тянули Атаманов и Батон, Пашка подталкивал сзади. Следом тащились усталые девочки, которых подбадривала, к общему удивлению, Натэла:

— Юля, Белка, мы уже почти дома! Чуть-чуть осталось, поднажмите! Вы же видите, даже я еду! Пашка, ты просто гений!

— Ты это дома Соне скажи… — пыхтел Пашка. — А то, когда я сам говорю, она почему-то не верит… Эй, пара гнедых! Эй, ухнем!!! Выноси, залетные!

«Пара гнедых» злобно пыхтела в ответ. Двигался весь караван крайне медленно — до тех пор, пока из-за леса вдруг не донесся пронзительный, тоскливый вой.

— Волки!!! — заверещала Белка.

— Откуда здесь?! — поразился Батон. — В жисть не было!

— Завелись, значит! — заорал Атаманов, дергая сани за веревку так, что весь нарубленный сушняк чуть было не высыпался в снег. — Поднажми, братва, не то сожрут с костями!

В деревню влетели на всех парах. Пантелеич выскочил навстречу, восхитился количеством дров и скоростью Натэлы, несущейся впереди всех, как мастер спорта по слалому, — только снег разлетался.

— Да какие там волки! — расхохотался он, выслушав взволнованный рассказ ребят. — Это Жиган воет, псина сторожихина из Торбина! Кажин день заливается, и все такими руладами жалистными — сердце рвется! Заходьте лучше шти есть, пока горячие! Тока что из печи вынул!

Вечером отдыхали. Пили чай, доедали Натэлины пироги, со смехом вспоминали, как галопом неслись через лес под собачий вой. Пашка страдал без своего айпада, забытого в Москве, и от огорчения читал университетский учебник по квантовой физике. Пантелеич с синим карандашом в руках изучал новый каталог «Планета книг». Атаманов, Батон и Полундра сражались засаленными картами в «шестьдесят шесть». Белка откровенно дремала. Натэла, пристроившись на кровати под тусклой лампочкой, с интересом перелистывала «Магию вуду».

— Натэлк, и охота тебе?.. — поинтересовалась Полундра. — У меня уже веки склеиваются, а ты еще читать можешь?

— Да еще жу-у-уть такую… — зевнула с другой кровати Белка. — Про зомби с колдунами, вот ужас! Еще правда приснится ночью…

— Мне никогда кошмары не снятся, — успокоила Натэла. — Один раз только приснилось, что мама приехала с гастролей, а у меня — пустой холодильник! Проснулась — та-а-ак обрадовалась, что это сон был!..

Полундра с Белкой хмыкнули. Мама и бабушка Натэлы — известные актрисы — часто бывали в разъездах, и Натэла оставалась на хозяйстве одна. Ей ничего не стоило приготовить обед на десять человек, за полчаса отмыть всю квартиру, перестирать кучу белья и сшить на машинке новые занавески — если старые, по ее мнению, вышли из моды. С такими способностями, на взгляд Юльки, нужно было не сидеть в восьмом классе, а прямиком выходить замуж.

«Ты, Полундра, ей голову не морочь! — сурово говорил на это Атаманов. — Замуж МЫ С НЕЙ, когда надо будет, тогда и сходим. Пусть пока учится, а там поглядим».

Юлька хихикала. Натэла краснела, чуть улыбалась, молчала.

Домой собрались в воскресенье после обеда. Пантелеич проводил всю компанию до конца деревни, строго-настрого велел приезжать на зимние каникулы, а внуку вручил книжный каталог, весь исчирканный синим карандашом.

— И чтоб были мне воспоминания Жукова! И записки генерала Драгомирова! И «Сталинские соколы»! И про Третью танковую дивизию! И про теплицу для помидоров! И календарь купи, с девицами в купальниках! На стену повешу — и пусть Васильевна хоть впополам треснет со своим отцом Зосимой!

— Календарь ему подавай с девицами… — бурчал недовольный Батон, въезжая на лыжах в лес. — Приспичило на старости лет… Одно счастье в жизни — попа Зосиму до инфаркта довести! А деньги на все это где?! Нам с батей еще коробку передач у «жигуля» менять… Мать без зимнего пальто ходит…

— Я ему сам календарь куплю! — расхохотавшись, пообещал Пашка. — Можно в купальниках, можно и без…

— Ты мне того… деда не порти! Лучше помозгуй, где записки Драгомирова достать, это ж антиквариат! Я смотрел в Интернете — тридцать шестой год, парижское издание!