Очаровательная лгунья - Барбара Картленд

– Ну, конечно, не такая, как Каролина, но когда твой отец впервые увидел меня на балу в Рэвен-Хаусе, он тотчас же понял, что именно о такой девушке он всегда мечтал. Об этом он мне уже потом сказал.

– Как романтично, мамочка! – воскликнула Ноэлла.

– Да, – согласилась миссис Вейкфилд. – Подобного со мной до того никогда не случалось. Видела бы ты, какой красивый он был в военной форме!

– Значит, ты влюбилась в него, мама?

– Иначе и быть не могло! – воскликнула миссис Вейкфилд. – К сожалению, мы не смогли пожениться сразу же, как нам того хотелось, поскольку твоему папе надлежало вскоре отправиться со своим батальоном в Индию.

Ноэлла порывисто вскрикнула:

– Ой, мамочка, вы оба, должно быть, были вне себя от горя?

– Он лишь успел сказать мне, как сильно меня любит, – продолжала миссис Вейкфилд, – и попросил меня дождаться его. Я обещала.

– И он… уехал, – пробормотала Ноэлла.

– После его отъезда я вернулась обратно в деревню в полной уверенности, что ни один мужчина не покажется мне таким привлекательным и не будет так много для меня значить, как твой папа.

– И, тем не менее, я уверена, нашлись и другие мужчины, которые хотели бы жениться на тебе, – заметила Ноэлла.

– Да, двое или трое, – призналась миссис Вейкфилд. – Было бы и больше, если бы я дала им повод.

– Но тебе пришлось долго дожидаться, когда вернется папа.

– Почти восемь лет, – отозвалась миссис Вейкфилд. – И когда он, наконец, вернулся, я страшно боялась, что он уже не захочет жениться на мне.

– А он писал тебе?

– Он писал мне два-три раза в неделю, – гордо сказала миссис Вейкфилд. – И в каждом письме сообщал, что он не перестает обо мне думать, что я всегда в его сердце и что он неустанно молит Господа, чтобы его батальон поскорее отправили домой.

– А ты никогда не думала о том, чтобы самой поехать к нему в Индию? – спросила Ноэлла.

– Такое путешествие заняло бы не меньше полугода, – объяснила мама. – И даже если бы мои папа с мамой были в состоянии оплатить дорогу, они никогда не позволили бы мне уехать так далеко от дома.

– Бедная моя мамочка! – воскликнула Ноэлла. – Значит, тебе пришлось все это время ждать?

– Знаешь, это было приятное ожидание. И когда – наконец твой папа вернулся, мы тут же поженились, хотя он еще не оправился от полученных ран и врачи советовали ему отдохнуть перед столь решительным шагом.

И, рассмеявшись, миссис Вейкфилд продолжала:

– Но ты же знаешь, если твой папа что-то задумывал, его никто не мог остановить. А поскольку он был твердо намерен жениться на мне, никакие врачи мира не смогли бы ему помешать. Мы обвенчались в нашей деревенской церкви. На свадебной церемонии присутствовали лишь несколько самых близких друзей.

– Должно быть, твоя свадьба не шла ни в какое сравнение со свадьбой твоей кузины Каролины, – задумчиво проговорила Ноэлла.

– Ну конечно! О свадьбе Каролины писали все газеты. Да и подружек невесты у нее было, помимо меня, еще семь человек.

В глазах у миссис Вейкфилд появилось мечтательное выражение.

– У меня же не было ни подружек, ни пажей. Но во время церемонии венчания у меня было такое ощущение, словно ангелы поют в вышине, а на нас с папой снисходит священное сияние.

И дрогнувшим голосом она продолжала:

– Три месяца спустя я поняла, что у меня будет ребенок, то есть ты, моя дорогая.

– Ты обрадовалась, да, мамочка?

– Еще как! И папа тоже. Мне казалось тогда, что нет в мире людей счастливее нас.

– И ты поделилась этой новостью со своей кузиной Каролиной, – подсказала Ноэлла, зная, что будет дальше.

– Да. Я написала Каролине, – кивнула миссис Вейкфилд, – и вскоре получила от нее письмо, в котором она сообщала, что у нее тоже будет ребенок. Второй. Первым у нее был сын, которого она родила спустя девять месяцев после свадьбы.

Миссис Вейкфилд рассказала дочери о том, как они с кузиной Каролиной писали друг другу каждую неделю. В письмах своих они делились тем, какие чувства испытывают и о чем думают.

А потом случилось нечто странное. Однажды они получили письма одновременно – то есть когда графиня Рэвенсдейл открыла письмо у себя в Йоркшире, миссис Вейкфидд сделала то же самое с ее письмом в Борчестершире. Более того, они обнаружили, что написали друг другу одно и то же.

«По мнению врача, мой ребенок должен появиться на свет на Рождество или что-то около этого. Я уверена, дорогая, что и твой тоже. Посему я предлагаю, если родится мальчик, давай назовем его Ноэлем, а если девочка – Ноэллой».

– Впрочем, ничего особенно странного в том, что одна и та же мысль пришла нам в голову и что мы обе высказали ее друг другу, не было, – сказала миссис Вейкфилд дочери. – Мы с Каролиной всегда были очень близки друг другу.

И, улыбнувшись, добавила:

– Мы не только одинаково думали, но были и похожи друг на друга и, по-моему, обе считали, что и дети наши будут похожи как две капли воды, хотя у них и разные отцы.

Ноэлла подрастала, и чем старше становилась, тем больше ей хотелось узнать о Ноэлле Рэвен, которая родилась, как и она сама, на Рождество. Однако девочки никогда не встречались друг с другом.

Ноэлла никак не могла понять почему. В конце концов мама трагическим шепотом поведала ей, в чем тут дело. Оказалось, что спустя два года, после того как графиня Рэвенсдейл родила дочку, она страстно влюбилась.

Каролина познакомилась с ним в Ньюмаркете, где они с мужем были на скачках.

Капитан Д'Арси Фэаберн был самым настоящим повесой, отличавшимся, однако, поразительной красотой. Где бы он ни появлялся, повсюду за ним тянулся длинный шлейф разбитых сердец.

Но, несмотря на это, его с восторгом принимали в самых лучших домах, настолько он был обаятелен. Происходил он из благородной семьи, однако все свое состояние промотал, играя в карты.

И почти все его родственники, отличавшиеся крайне пуританскими взглядами, возмущенно фыркали при одном только упоминании его имени.

Д'Арси Фэаберну было на это ровным счетом наплевать, и он пре-спокойненько порхал из будуара в будуар.

И, тем не менее, нужно отдать ему должное, не только женщины занимали его мысли. Он был отличным спортсменом, и его охотно принимали в жокейском клубе, равно как и в самых элитных клубах Сент-Джеймса.

Женщины его обожали и падали в его объятия, словно перезрелые персики, поэтому не было ничего удивительного в том, что Каролина, которая два года перед тем безвылазно провела в Йоркшире, влюбилась в него без памяти.