Тэйла. Принцесса на неделю - Елена Каламацкая

Словно в ответ на эти мысли, дверь снова отворилась, и в комнату вошла миловидная девушка с подносом. Вера не стала притворяться спящей, а девушка обрадованно запричитала:

– Ах, ваше высочество! Слава богам, мэтр Хромус вас вылечил! А я вам ужин принесла! Что вам налить, соку или молока?

«Какая разница, – печально подумала Вера, – от чего отупеть. Как мне себя вести? Как там в книгах пишут, должна остаться память тела».

Она задумалась, сосредоточилась, постаралась заглянуть в себя. О, вот оно, слабенькое, едва уловимое… Так – балы, балы, тряпки, много тряпок и все розовые. Украшения, много украшений, а все мало. М-да, и зачем ей еще отупляющая настойка? Куда уж тупее-то? Так, а что там с воспитанием? Этикет слегка, танцы… и все? Господи, она хоть читать умеет? А, вот, умеет, фу-у… Девочкой совсем не занимались. Ну если изначально ее рассчитывали в жертву принести, то и на воспитание не стали тратиться. Логично. Какие страшные люди! Хотя странно все это.

«А вот служанок у меня никогда не было, надо посмотреть, как с ними принцесса обращалась». С большим трудом Вере удалось еще раз проникнуть в память тела, и она растворилась серой дымкой. Больше туда дороги нет. Слишком слабая была личность, и Вера поняла, что она теперь единолично владеет молодым, красивым телом. Напоследок память подкинула картинку: принцесса гневно топает ножкой и устраивает истерику окружающим. Вряд ли прислуга ее любила, значит, надо соответствовать.

Вера махнула рукой в сторону двери, состроив при этом капризную рожицу наподобие тех, какие корчили ее любимые детки, когда заканчивался урок, а они не напелись. Девушке не пришлось указывать дважды, она быстренько и с удовольствием убежала. «Это я вот так по-хамски должна себя вести целую неделю?» – с отвращением подумала Вера. – Ну, придется потерпеть. Так, избавляемся от ужина, и спать, утро вечера мудренее».

Есть пока ничего не стала, ни одно блюдо не внушало доверия, кроме хлеба. Сок вылила. Пожевав хлеба, запила водой из-под крана, порадовавшись, что в этом плане не средневековье, а вполне себе цивилизация. Решила, что примет ванну утром, а сейчас надо отдохнуть, очень уж день сегодня богатый на события. И умерла, и воскресла. Завтра, все завтра. Если утром все это не исчезнет….

Не исчезло. Утро встретило попаданку розовым туманом и стайкой служанок, которые помогли помыться и одеться. Помыться в розовой ванне, одеться в розовое платье. Вера безвольной куклой перенесла все испытания (тяжела доля принцессы, если ты и не принцесса вовсе). Потом проверенным взмахом руки отослала девушек вон и принялась за завтрак. Вылила сок и чай, поковырялась в тарелке, создавая видимость, опять пожевала хлебушка и запила водой. «Да, Верочка, стала принцессой, перешла на хлеб и воду, хотя в такую фигуру есть и есть», – посетовала Вера Александровна. – Хотя какая я теперь Верочка? Надо бы узнать, как меня зовут в этом мире, ведь неспроста я попала сюда, не для жертвы же, на самом деле? И вообще, бесит этот розовый, надо отсюда выбираться».

Для начала девушка решила выглянуть в окно и обнаружила балкон. Ура! С балкона открылся чудесный вид на сад. Да здравствует зеленый цвет! Не успела она порадоваться, как следом выскочила перепуганная служанка и начала причитать:

– Ах, ваше высочество, вам рано выходить на балкон, вы еще так слабы!

«Она что, решила, что я спрыгну?» – удивилась девушка.

– Хочу в сад, – слабым, капризным голосом, но достаточно твердо произнесла принцесса.

– Я вас провожу, ваше высочество. Ваши фрейлины как раз собирались гулять в саду.

«Очень хорошо, – подумала Вера, – значит, взаперти держать не будут». И, не забывая делать абсолютно равнодушное лицо, медленно пошла за служанкой. Она даже пожалела, что не выпила хоть немного «отупляющего» напитка – в молодом здоровом теле бурлила неиссякаемая энергия, требуя выхода.

Сад был прекрасен, фрейлины бесперебойно щебетали. Сначала принцесса прислушивалась к их разговору в надежде раздобыть хоть какую-нибудь информацию, но они обсуждали недавний бал – наряды, прически, драгоценности. И, похоже, не собирались обделить вниманием ни одну побывавшую на этом увеселительном мероприятии даму. Вера потихоньку отделилась от коллектива и решила посидеть в красивой беседке, не теряясь из вида своих сопровождающих, чтобы они ее наблюдали издалека и не кинулись искать. Обилие зеленого цвета приятно ласкало взор. После розового безобразия попаданка почувствовала себя как в раю.

В беседке стояли резные лавочки и небольшой столик, на котором сидел… маленький, в две ладошки, человечек и горько плакал. Девушка сначала изумленно ахнула, а потом напомнила себе, что она попала в другой мир, вероятно магический, и решила не удивляться. Перечитав кучу фэнтези, это и несложно. Слезы никогда не оставляли ее равнодушной, а уж когда рыдает такое чудо, то и подавно.

– Ты чего ревешь? – спросила она человечка, присаживаясь на лавочку. Он был такой миленький, как кукленыш, и кого-то неуловимо напоминал.

– Ой, а ты чего, меня видишь, что ли? – изумился человечек, умильно хлопая глазками.

– И даже слышу, – вежливо улыбнулась девушка.

– Но это невозможно, домового нельзя увидеть, если он этого не хочет! – искренне удивился плакса.

– Так ты домовой? Как тебя зовут?

– Имя дает хозяин, – буркнул домовенок.

– А плачешь почему? Ты такой милашка, кто посмел обидеть такого малыша?

Домовой фыркнул и с достоинством подростка гордо ответил:

– Я не маленький, я просто молодой еще. А плачу потому, что жить негде, ни дома, ни хозяина. Разве беседка – дом? Раньше я в пристройке жил, а ее решили снести. Вот и уходят из меня силы, так и помру молодым. Эх…

– Слушай, домовой, а скажи, тебе дом нужен или хозяин? – заинтересовалась девушка. Ей очень захотелось помочь маленькому домовенку.

– Так и дом, и хозяин. К чему вопросы эти, принцесса? – тяжело вздыхая, горестно ответил малыш.

– Да вот хочу предложить быть твоей хозяйкой, а дом у тебя будет там, где я.

– А если уедешь? – с интересом уставился кроха.

– Поедешь со мной. Ты будешь привязан не к конкретному дому, а ко мне, к хозяйке, и поэтому сможешь путешествовать и бывать там же, где я. Ну как, согласен?

– Согласен! Еще как согласен! – радостно запищал домовенок, утирая слезы. – Имя дай, хозяйка!

– Банально, конечно, но что-то мне подсказывает, что ты станешь для меня самым родным на всем белом свете. А кто же может быть роднее Кузи? Кузьма, Кузя, Кузенька – нравится?

И сразу вспомнила домовенка Кузю. Правда, он был всегда встрепанный и грязный, а этот малыш выглядел опрятно. Чистые штанишки, рубаха навыпуск. Умильная мордаха, большие голубые глаза и русые волосы, собранные в низкий хвост.

– Ку-у-узя… Да, нравится. Ура, я теперь Кузя! У меня есть имя и хозяйка! – радостно запрыгал по столу домовой.