Дарт Мол: Взаперти - Джо Шрайбер

«Сейчас ты умрешь», — сообщил взгляд ситха; казалось, его противник осознал, что ему суждено провести последние жалкие мгновения своей жизни здесь, во мраке и безвестности.

Совершенно неожиданно существо вырвалось и, распрямившись с ошеломительной скоростью, выхватило из-за спины нечто похожее на длинный изогнутый шест. За тот миг, что враг крутил шестом перед собой, Мол понял, что это оружие, которое он поначалу принял за кусок дерева или какой-то биомеханический гибрид, на самом деле — живое существо: змея совершила молниеносный бросок, целясь ему в лицо, и хлестнула по глазам.

Ситх отшатнулся, но слишком поздно. Зрение пропало, мгновенно похоронив его во тьме. Второй раз за не слишком долгое время загадочная тварь застала его врасплох, и теперь он понял причину: она была каким-то образом отрезана от Силы, полностью оторвана от всепроникающего поля повышенной чувствительности, откуда он черпал информацию об окружающем мире. Способности к интуитивной оценке, которую он считал само собой разумеющимся использовать в любой стычке, здесь просто не существовало.

Едкая тяжесть охватила его зрительные нервы: словно медленная капля проникала все глубже и глубже, пока он наконец не ощутил, как яд берет свое, как немеют мышцы и ткани лица.

Теперь визгливый смех существа раздавался сразу со всех сторон. Нарочитый. Триумфальный.

«Покончи с ним. Прямо сейчас».

Мол выпрямился. Раздавшийся в голове голос принадлежал ему самому — суровое эхо его обучения. Но в интонации безошибочно угадывался учитель — отголоски безжалостных инструкций, часов, дней, лет нескончаемых тренировок, нескончаемой боли. Сидиус всегда будет рядом. «Хорошо бы здесь был сейчас владыка ситхов». Эта мысль мгновенно вернула Мола к реальности и наделила четким знанием того, что делать.

Потянувшись сквозь слепоту. Мол схватил змею, примеряясь к ее длине. Где-то в пустоте он сумел ощутить дрожь кожистых сухожилий жезла, обвивавшего ему шею, ощутил сокращение сотни маленьких мышц, сжимавших ему горло и передавливавших дыхательные пути, словно живой аркан. Следующие несколько секунд решат все.

Он изогнулся, повел головой и дернул живое оружие, однако оно не ослабило хватки. Змея устраивалась вокруг него виток за витком, игнорируя любые попытки воспротивиться ей.

Мол велел своему разуму стать совершенно спокойным, а телу — абсолютно жестким, позволяя змее, охваченной смертельной самонадеянностью, еще крепче сжать его, еще сильнее растянуться; он ощутил, как ее голова в очередной раз прошла мимо лица. Несмотря ни на что, он выжидал. Вдобавок он постоянно ощущал зловоние своего противника, чувствовал, как его когти скребут по коже, тычут в лицо, отхватывая кусочки плоти. Тварь пронзительно вскрикнула — на этот раз крик означал полную победу, возможно, даже заменял ей довольный смех. Подавляющий, безумный смех. Смех воина, которому нечего терять.

«Ты не воин, — подумал Мол. — Ты ничего не знаешь о темной стороне».

Момент настал. Забрак схватил зубами голову жезла-змеи, обездвижив ее тупой нос и клыкастую пасть. Рукой он вцепился в нее около головы и начал крутить и дергать, пока голова живого оружия не оторвалась от тела с влажным треском.

Результаты сказались незамедлительно. Рефлекторно содрогаясь, змея ослабила хватку, кольца обмякли и начали спадать с его шеи. Мол лишь раз позволил себе глубоко вдохнуть — здесь он еще не закончил.

Где-то во тьме соперник в ответ на гибель своего оружия издал вой обманутой ярости. На этот раз Мол не стал прислушиваться. Примитив. Эмоция, крик слабости, не более существенный и не более информативный, чем крик боли, который он выдавил из противника несколько мгновений назад. Теперь в нем уже не было ничего полезного.

Но ситх все же сумел воспользоваться криком существа: дотянулся до его разинутой пасти, ощутив на ладони влажное тепло дыхания, и выдернул из челюсти свой зуб. Удерживая его рот открытым, Мол запихнул в него откушенную голову змеи, оторвал три самых больших пирсинга с правой руки существа и забил их в глотку противника вслед за змеиной головой. Зажимая ладонью рот твари, Мол чувствовал, как дергается у нее в горле голова змеи, рефлекторно погружая в плоть ядовитые зубы, когда противник тщетно пытался вдохнуть или закричать.

«Заканчивай с ним».

Зрение к Молу все еще не вернулось, но противник оказался уже на расстоянии вытянутой руки. Забрак наклонил голову и боднул тварь, вонзив рожки в заплывшие глаза.

Тело противника прекратило подергиваться. Мол отпустил его, позволив рухнуть на пол у своих ног.

Он сморгнул, затем прищурился — его собственные глаза все еще горели, а выбитый зуб он сжимал в ладони. Зрение восстанавливалось: боец стал различать неясные тени темно-серого и блестящего синего цвета. Способность видеть возвращалась невыносимо медленно, но все-таки возвращалась. Не было никаких причин, мешавших предположить, что через несколько часов оно полностью восстановится, и тогда…

Пол под ногами задрожал.

Мол обернулся кругом, сканируя глубины помещения в поисках источника вибрации. Все пространство камеры заполонила какофония треска, будто огромные цепи протаскивали сквозь шкивы и шестеренки гигантского часового механизма. Скрежет усиливался, превращаясь в оглушительный рев. Все вокруг него начало сдвигаться и наклоняться. Мол протянул руку, и кончики пальцев подтвердили то, что он уже начал подозревать.

Стены двигались.

Это не было иллюзией или побочным эффектом не до конца восстановившегося зрения. Камера в буквальном смысле меняла форму: отдельные стальные пластины, образующие стены, пол и потолок, сдвигались с мест, заходили друг на друга, словно гигантские искусственные чешуйки, и прогибались вовнутрь. Пол кренился все сильнее, превращаясь в чашу с отверстием в центре, в гигантскую воронку.

Отступив к стене, Мол отвел руку за спину и крепко схватился за подлокотник стоявшей сзади скамьи — вцепился в него, чтобы сохранить равновесие. Дыра в центре пола увеличивалась, доносившийся со всех сторон лязг и скрежет металла становился все громче.

Щурясь, ситх заглянул в отверстие. Уже достаточно восстановившееся зрение позволило разглядеть, как безжизненное тело противника в раздробленных и уже совершенно бесполезных органических доспехах скатывается к центру камеры. Подчиняясь законам физики, оно заскользило вниз в потеках собственной черной крови, и вскоре за ним последовало обмякшее безголовое тело змеежезла.

На глазах у ситха поверженный воин и его оружие канули в океан тьмы, почти столь же глубокий, сколь тот, из которого он сам только что вынырнул. На мгновение ему показалось — вправду ли? — что нечто бледное и безглазое возникло рядом с телами и утащило их вниз.

Металлические пластины снова пришли в движение: отверстие закрылось, пол выровнялся. Тряска и лязг прекратились. Камера обрела прежнюю форму.

Перед его глазами замерцали красные огоньки, постепенно превращаясь в зеленые.

Он терпеливо ждал, пока камера несла его вверх.