Внедрение - Евгений Дудченко

Как я понял из рассказа, мой реципиент принимал участие в неком подобии Итальянского похода Германского императора на Рим с целью коронации имперской короной. Естественно с местной спецификой. Из речи своего глав. дружинника, я понял, что у них тут как бы единобожие, но он сам, то и дело упоминал в речи и иных богов, что постоянно вводило меня в заблуждение. Было непонятно. Как к этому относится реципиент и какого поведения ожидают от меня?

Перед заброской в этот Мир, меня долго готовили, в том числе и по курсу Древней истории Земли, еще Докосмической Эры, была там Эпоха Средневековья. Что то такое, смутно знакомое из той Эпохи это мне напоминало. Впрочем, можно было воспользоваться и схематическими моделями, но их я не любил, предпочитая соотнести с каким то реальным положением где то и когда то.

Больше всего, это мне напоминало схему торжества единобожия над языческими верованиями, но еще не до конца ушедшими и всё еще пользующимися в разговорной речи и обрядах. А вопросы веры для данного, довольно примитивного, для меня, общества, были весьма важны, что бы их игнорировать. Следовало быть осторожным в речах и поступках.

К тому же, я заметил по упоминаемым именам, я сам, совсем не относился к господствующей в Альгемаре нации. А вот моя мать, относилась. Удалось спровоцировать рассказчика назвать её имя. Унигельда. В Апенарии, где мы сейчас пребывали, имена так же звучали по иному. Угораздило же вляпаться в самую гущу военно — политических разборок. Тихо отсидеться в сторонке и набраться информации не получится.

Мои размышления прервал посыльный заглянувший в палатку и сообщивший моему телохранителю о созыве императором благородных господ на пир в честь знаменательной победы. Я лежал с закрытыми глазами и слушал, потому, смог узнать имена еще пары моих людей. Голова уже изрядно успокоилась, заряд поместивший меня в это тело, заодно, на остатках энергии подлечил и эту мигрень. Жаль на долго его не хватит, а когда там проснется мой собственный Дар, можно только гадать.

Осторожно поднявшись и усевшись на ложе, голова отозвалась лишь легким головокружением, я распорядился.

— Воды, привести себя в порядок и переодеться!

Засуетившиеся слуги быстро обеспечили необходимое. Тело еще было ослаблено после ранения, но я уже мог держаться на ногах. Умывшись, протерев влажными тряпками тело что бы смыть пот, переоделся в новый нарядный кафтан представлявший из себя длиннополую расшитую рубаху ниже колен из дорогой плотной ткани, нарядные штаны, красные сапоги до колен из мягкой выделанной кожи, нацепил меч, кинжал на пояс, несколько дорогих побрякушек — браслетов, знак высокого статуса и был готов.

Нашедшееся в походном скарбе серебряное зеркальце явило мне высокого крепкого русоволосого мужчину лет двадцати пяти, не более, с короткой мягкой бородой окаймляющей лицо. Ярко синие глаза, мужественное лицо не лишенного приятных черт. Ну, на мой, не слишком искушенный взгляд, кто его знает, каковы здешние вкусы. Большинство тех кого я видел, имели похожий облик.

Не отходившие от меня приближенные, которых еще и прибавилось с напряженным удивлением наблюдали за мной, время от времени высказывая беспокойство моим состоянием. Это было понятно, по идее, я должен был еще долго проваляться в постели, после нанесенного удара, но забросившая меня сюда магия, уже изрядно справилась с лечением. Напрягал немного внимательный взор жреца, к нему я и решил обратиться упреждая ненужные мысли и подозрения с его стороны. Кто его знает, какими талантами и способностями тот обладает, а ну как углядел лишнего.

— Скажи жрец, не помню твоего имени, память словно замуровали, хотя, меня предупреждали, что за вопросы придется платить. Во мне что то изменилось? Дорого было вытягивать меня оттуда?

Я пальцем указал наверх.

В глазах жреца отразилось явное удивление, хотя он, постарался побыстрее скрыть это, вернув невозмутимое выражение на лицо. Размышлял он недолго.

— Малый целебный накопитель, полностью и большой эликсир восстановления. Боялись не успеть вынести из битвы. Да, в тебе есть изменения. Дар разгорается ярче обычного и спали печати. Но об этом лучше после. Моё имя Любомир.

Задумчиво кивнул хмыкнув изображая нужные эмоции и повернулся к следующему объекту действия.

Осталось не самое приятное — проститься с родителем моего реципиента. Здешних традиций и обрядов я не знал, приходилось импровизировать. Показывать полную потерю памяти, я пока не решался. Благо, хоть за меня над вопросом погребения уже успел поработать отцов ближник — воевода Праскун, ускакавший до ближайшего села с церковью, что бы найти священника на отпевание и договориться о захоронении. Как я решу потом, это уже другой вопрос, а в данный момент, следовало позаботиться о достойном погребении князя. Чую я, там еще много подводных камней, но как нибудь выкручусь, проблемы следует решать по мере поступления.

Развернули пропитанный кровью плащ. Нда-а, всю грудину пересекала страшная рана нанесенная не иначе как секирой, не уберегла никакая кольчуга тройного плетения — смертельный удар. Постояв над телом сжав зубы задумчиво поиграл желваками, на меня смотрели несколько пар глаз. По наитию опустился на одно колено и положив свою руку на руку князя, тихо пообещал не посрамить род и подтвердить его гордое имя славными делами. Еще несколько умеренно напыщенных фраз и вновь поднимаюсь на ноги.

Слабость уже почти не ощущается, лишь саднит немного кожа на голове под повязкой с проступающим пятном засохшей уже крови. По одобрительным лицам, вижу что сделал всё как надо. Теперь пир у императора, не облажаться бы.

Пиршественный шатер оказалось найти не трудно, такой был только один. К тому же меня сопровождали пара дружинников с капитаном, страховавшие от ошибок. Под две сотни аристократов плотно набились под пологи, слуги уже развесили под потолком масляные светильники, расставили на столах свечи, но всё равно было темновато и довольно душно. На дворе стояло лето и уже опускались сумерки.

К счастью, долго стоять и размышлять, куда приткнуть свой зад, мне не дали опознав и сообщив, о желании императора видеть меня возле себя. С опознанием императора проблем не возникло, слишком уж он выделялся обликом и властностью. Стоило мне появиться рядом, как он тут же обратил на меня свое внимание и громогласно возвестил собравшимся сколь рад моему скорейшему выздоровлению, как впечатлён моим храбрым поведением в битве и опечален гибелью моего отца за которого, тем не менее, мне почти сразу же удалось отомстить обидчику. И в награду за верность и службу, он, Оттован II решил меня щедро наградить даровав в наследственное владение новоучрежденное герцогство Редона с рядом городов, кои отторгаются от мятежного маркграфства Этерния.

— Естественно, при условии отказа от прав на Бреванское княжество, которым уже давно владеет герцог Мезерский отбивший его у Добринского князя, — добавил уже тише император внимательно заглядывая мне в глаза.

Сказано это было не просто так, да еще и достаточно информативно для меня и со значением для самого императора. Из сказанного я понял, что род моего реципиента, а теперь и мой, когда то владел Бреванским княжеством, но потом, оно перешло в руки князя Добринского у которого его отбил герцог Мезерский, но мой род, продолжал претендовать на него ошиваясь при дворе императора Священной Асквинской империи, чьим вассалом мы себя считали и кому служили в надежде на возврат родовых земель. По какой то причине, император не мог вернуть эти земли моему роду. Вполне возможно, для того были веские причины и вот теперь, он пытался компенсировать ожидания одного из своих верных вассалов пожалованием земли в ином месте, где такая возможность возникла.