Отбор не приговор - Наталья Самсонова

— А я-то и думаю, почему это для меня пошили столько эльфийских тряпок, — прошипела принцесса. — Никогда людей не заставляли надевать аутентичные лесные наряды, а тут вот оно как! Вот же дрархи паршивые! Вот же оршери ушастые!

Еще с минуту принцесса ругалась не самыми пристойными словами и вдруг замерла. Замерла, чтобы через мгновение расстроено всхлипнуть:

— Это ж какой позор. Позор-позорище! Толстая беременная клуша с глазами доброй коровы участвует в битве за сердце ушастого повелителя! Только у нас, только сейчас — спешите видеть! Я же урод в их одежде, Лима.

Лисица присела рядом с подругой и крепко обняла ее за плечи:

— Хочешь, я тебе пояс куплю?

— Предлагаешь сразу повеситься? — хмыкнула принцесса. — Так я это и на своей косе сделать смогу.

— Да ну, — усомнилась лисица.

— Ну да, — передразнила ее принцесса и страшным шепотом просветила, — мне бабушка рассказывала, как правильно умирать. Если все плохо, честь потеряна и надежды нет — есть несколько способов. Для храбрых духом — откусить себе язык, для всех остальных — повесится на поясе или на косе. Я даже скользящий узел умею вязать.

— Добрая у тебя бабушка.

— Опытная, пятерых мужей пережила.

— А умерла как, повесилась?

— Абрикосовой косточкой подавилась, не спасли, — вздохнула Лотанари. — Я так плакала, она же мне вместо мамы была. Мама-то с Риной возилась, лекарей не подпускала. Я иногда думаю, что сестра так тяжело болела потому что ее недоучка лечила.

— Твоя мать самый известный целитель! — возмутилась Лима.

Принцесса фыркнула, сорвала травинку и ехидно спросила:

— То есть тебя не смущает, что все-все королевы Нериса — целительницы?

— Традиция? — предположила лисица.

— Ага, как только замуж вышла — почетный титул получила. У Ее Величества за плечами четыре курса Академии и пансион благородных девиц. Я бы ей не доверила себя лечить.

В маленьком, заросшем саду повисла тишина. Принцесса остервенело кусала сорванную травинку и о чем-то размышляла. Лима, встав с коряги, растянулась на траве. Она хорошо знала подругу и понимала, что еще рано обращаться в зверя и убегать. У Лоты будут вопросы.

— И зачем им этот Отбор? — с отчаянием спросила Лотанари, — ну зачем? Человечество отринуло столько пакостных традиций и обычаев, а ушастики цепляются за свои ритуалы как ненормальные!

Лима села и, пожав плечами, ответила:

— Считается, что именно такая церемония позволяет Правителю и его Цветку найти друг друга. Эльфы же не изменяют своим женам, а жизнь-то долгая!

— Да, наши мужчины тоже так говорят, — саркастически фыркнула принцесса.

— Да нет, Лота, эльфы в прямом смысле не изменяют. Им брачные клятвы не дают сходить налево. Так что к выбору супруги стоит подойти с умом.

— И что, все-все эльфы себе жен таким образом ищут? — недоверчиво сощурилась Лотанари.

— Таким не таким, а похожим. Эльфы друг перед другом соревнуются, мужчины стрелы пускают, женщины венки плетут и растения выращивают.

— В общем, демонстрируют не то, что нужно, — кивнула Лотанари. — Ладно у нас, у людей, «дурак» причина уважительная, многое объясняющая. А эльфы почему глупят?

— Глупят? — удивилась Лима.

— Вот скажи мне, какая разница сколько стрел муж выпускает за минуту, если он сморкается в скатерть, материться через слово или и вовсе читать не умеет? Надо же как-то по-другому себе пару искать, если все так строго.

— Например? — прищурилась служанка.

Лотанари пожала плечами и устроилась поудобнее:

— Я бы хотела знать нравственные качества своего будущего мужа. Значит, для начала, надо посмотреть, как он ведет себя с прислугой. Если бьет и кричит почем зря, значит негодный, слабый человек.

— Как ты обласкала свою младшую сестру, — поперхнулась смешком Лима.

— А разве я не права? Толарина едва не умерла во младенчестве и в итоге ее избаловали. Служанок за волосы таскает, по щекам хлещет. Ничем хорошим это не закончится. Доведет кого-нибудь из девчонок до случайного выброса магии и все. Минус одна принцесса в династии и минус две жизни в королевстве. Потому что служанку, естественно, казнят. И кому от этого станет легче?

— Никому, — согласилась Лима.

— Но матушка и слышать ничего не желает. Все ждет пока Рина перерастет да поумнеет. Хорошо еще сестрица не знает, что я буду в Отборе участвовать.

— Она знает, потому ее и отослали. Чтобы ничего не успела тебе сделать. И твой папенька поставил твоей маменьке условие — либо за полгода из Толарины сделают нормальную принцессу, либо она пойдет в гарем к Акоханару.

— Как хорошо, что я от природы обладаю тихим и кротким нравом, — Лотанари освятила себя круговым знамением и добавила, — а так же не вижу смысла рвать горло. Спасибо, природа, за слабые связки, что даже при сильном желании не дают громко кричать.

Лима только головой покачала. Она не могла сказать, что принцесса была гордой обладательницей спокойного характера. Лотанари не была импульсивной, это да. И на крик не исходила, в драку не лезла. Вот только за словом в карман принцесса тоже не лезла, на кончике острого язычка всегда вертелось несколько колких фраз и пара ядовитых замечаний. Порой леди Нейрин язвила столь искусно, что придворные благодарили ее за комплименты. Что никогда не смущало Лотанари. «Если он так глуп, то пусть благодарит», фыркала она на упреки матери и добавляла, «Ох, кажется Рина опять на кого-то кричит». И Ее Величество всегда покупалась на эту немудреную отговорку.

— А вообще, — Лима поднялась на ноги и начала расстегивать платье, благо, что у служанок пуговички находились спереди. — Пусть проблемы с одеждой будут нашими самыми крупными проблемами. Я погуляю пару часов и вернусь.

На траву упало платье, а из-под него, недовольно отфыркиваясь, выбралась маленькая, тощая лисица. Мордочку животного пересекал глубокий шрам, еще несколько разместились на левом боку и спине. Лотанари тяжело вздохнула и искренне пожалела, что не смогла в свое время спасти подругу.

«Зато смогла спрятать», утешила себя принцесса. «А у эльфов нам может и вольготней будет. Отбор не приговор, закончится рано или поздно. А Лима со мной останется, мы уж давно нерушимый контракт заключили».

Дни до отъезда пролетели незаметно. Только бедная Лима совершенно умоталась — соглядатаи отца постоянно перерывали сундуки, чтобы, не приведи Божественная Четверка, принцесса не увезла с собой чего-нибудь важного. Или чего-нибудь позорного. Потому то Лотанари, то Лиме приходилось спать в обнимку с тяжелым ростовым луком и колчаном стрел. И принцесса не хотела думать о том, как будет объяснять отцу, если лук обнаружат, для чего ей это чудовище.