Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

Идея забвения бытия казалась надуманной и не была востребована, пока не произошла информационная революция, заменяющая предметы симулякрами и виртуальными двойниками, людей персонажами, слова цифрами, голову чипами, знание компетентностью, формируя Double World (второй мир). С «телами без органов» (для жизни в компьютере органы не нужны) и «телами без пространства» (на экране объемов нет). Который, как будто незаметно, но с поразительной быстротой, в исторически короткое время подавляет и вытесняет наш «традиционный» = жизненный мир. Который становится все менее жизненным, (не)жизненным, безжизненным, реальность – иной, (не)реальной, пост-реальной, инореальной, бытие – небытием. Происходит тот самый «конец света», в ходе которого люди переносятся в (не-ино-пост) бытие, на тот самый «Тот Свет». Становятся (не)людьми, постлюдьми, «люденами и трансхьюманами» – инолюдьми. Средой их существования начинает быть коммуникация, коммутация, новый, (не)словесный, бессловесный, постсловесный, цифровой способ общения – инояз(ык). Происходящее на Земле всегда воспроизводилось на Небе. Мир людей порождал мир Богов. А может, наоборот? Об этом велись споры на протяжении всей истории метафизики, называемые ее основным вопросом. Развитие капитализма радикально изменило христианскую религию, породив протестантизм, – утверждал К. Маркс. Нет, дух протестантизма сформировал буржуазные отношения между людьми, – возражал М. Вебер. После возникновения учения о сложных нелинейных системах, структурно-функциональной методологии, теорий самоорганизации и синергетики, знания о положительных и отрицательных обратных связях, о чем в спекулятивной форме речь шла уже в гегелевско-марксистской диалектике: (Все в мире связано вокруг // Примеров мы не будем множить // Нельзя цветка задеть нам вдруг // Чтобы звезды не потревожить) стала общепризнанной необходимость рассуждать в парадигме «кибернетического (для точных наук) и герменевтического (для гуманистики) круга». Вопрос в том, где, когда и как, в зависимости от целей исследования в этот круг входить, его размыкать. Чтобы видеть отражение мира вещей и идей друг в друге, точки их взаимопроникновения, влияния и борьбы, превращение предпосылок в следствия и наоборот. При этом мы стараемся не увлекаться схоластическими спорами «об определениях», например, о различии между «пост» и «транс» применительно к обществу и человеку. Ясно, что они пересекаются, а их функциональный смысл, как и большинства других актуальных понятий, плавающий, зависит от контекста обсуждения того или иного вопроса. От ситуации. Она его выбирает. Раскрыть контекст, показать какая трактовка конкретно в данное время «работает» – sapient sat (умному достаточно).

* * *

Поскольку наша работа мировоззренческая, то конец жизненного мира эпохи премодерна и модерна будет прослеживаться, прежде всего, в истории мысли. Как происходило становление иной, постмодернистской реальности в головах самих людей. Какие идеи (при)вели человека, считавшегося когда-то «украшением Вселенной», к отрицанию самого себя. Это, если вспомнить расположение нитей в ткацких станках – основа. Однако к событиям в предметной истории периодически тоже надо отсылать-ся. Это – уток. Чтобы в итоге, двигаясь теоретически, идеально, в сознании, хотя с учетом обстоятельств реального существования, рассмотреть ткань, пелену «забвения бытия» через его зарождение и развертывание как целостного духовно-предметного континуума. К сожалению, наша точка отсчета не столь глубока как у Хайдеггера («атомная бомба взорвалась в трудах Парменида»), а с момента, когда все стало более очевидным, зато более доступным слабеющим современным умам. Фактически начиная с Канта. Именно он, совершив «коперниканский переворот» заложил основы для возникновения постнеолитической, по сути постчеловеческой реальности.

Исторические формы познавательного моделирования мира по линии восхождения «от поэмы к матеме»: мифология – онтология – гносеология – эпистемология в работе только выявлены и обозначены. В центре нашего внимания последняя (современная) стадия этого моделирования – когнитология. И ее философская база – трансцендентализм, генетическим отцом которого был Кант, воспреемником и воспитателем, проложившим ей дорогу в жизнь – Гуссерль. Когнитизация реальности была процессом создания ее новой формы, ведущей, соответственно, к параллельному уничтожению жизненного мира человека. Развитая Кантом трансцендентальная философия стала выходом человеческого духа в возможные миры, «в космос». Из естество-знания в знание математическое. Кант вышел в пустое пространство-время, но все-таки оглядывался в иллюминатор на оставляемую Землю, ее эмпирическое бытие, хотя бы как на «вещь-в-себе». Гуссерль, в отличие от него, преодолел эту непоследовательность путем замены «вещи в себе» принципом интенциональности сознания, когда прежней предметной реальности больше нет. Сущностная направленность сознания на вещь снимает необходимость ее самостоятельного существования. Отказ от какой-либо материальности. Бытие об-является состоянием сознания!

И все-таки, даже у Гуссерля это преодоление произошло не до конца. Фундамент сознания оставался от физического мира. От «вещей». Да, внутренне он избавил трансцендентальное сознание от «естественной установки», но само оно по-прежнему опиралось на принцип тождества. Исторически тождество есть единство = «комплекс» чувственных свойств («ощущений») живого человека. Кантовско-гуссерлевский трансцендентальный субъект – его тончайшее представительство, сублимация до чистого пространства-времени. Однако, это не новая сущность. Основа мира остается старой, «посюсторонней». И только в постмодернизме непоследовательность интенциональности («сознание о» – всегда о чём-то) преодолевается путем замены принципа тождества и противоречия принципом различия и повторения (Делёз) и мы оказываемся «по ту сторону вещей». Субстанция бытийного философствования заменяется абсолютом отношений, любые вещи рассматриваются как их пересечение и узел. Сознание становится самоценным, функционируя без какой-либо естественной связи с миром и предварительной направленности на него – пустым и чистым. Больше не отражает его. Превращается в мышление. Которое саморазвивается в процессе коммуникации. Применительно к человеку его можно считать «не нашим» (только), а машинным. Постчеловеческим. Этот принцип является наиболее глубоким (об)основанием трансцендентализма и когнитивизма как форм философствования уже в иной, пост(бес)человеческой реальности.

В эпоху постмодерна трансцендентализм и когнитивизм реализуются на практике: в информационной теории сознания и «письме». Различие /повторение – это философская транскрипция наличия/отсутствия, на технико-математическом языке выражаемых «битами». Таинственные «вещи сознания» Гуссерля были гениальным философско-спекулятивным предвидением единиц информации, возгонкой предметного мира вещей в математический универсум отношений. В виртуальную реальность. «Традиционное» целостное сознание человека распадается на смысловое, понятийное (словесно-образное) – logos и формализованное, техническое (мышление-коммуникацию) – mathesis. Его вторая форма машинизируется и вытесняет первую, «ручную» (головную), подтверждая высказывание М. Хайдеггера, что «наука не мыслит». Когнитология – теория мышления без сознания, без образов и психики. Без понимания. Реальность макромира становится проекцией, «реификацией» вычислительной математики. Лишённое рефлексии коммуникационное мышление превращается в искусственный интеллект как новую реальность. В Иное.