Пастушка Анка - Бранко Чопич

землю своей огромной ножищей. Топнул раз — затрясся весь большой город Леген и рухнуло много стен. Топнул вдругорядь — заходила ходуном вся равнина. Топнул Регоч в третий раз — задрожало полсвета, расступилась под ним земля и поглотила его вместе с Косенкой.

А там, под землёй, шли во все концы пути-дороги, бессчётные столбы подпирали эти подземные ходы. Где-то вдалеке шумела вода и дули сильные ветры.

Сначала им было светло. Но чем дальше они уходили от той ямы, через которую они под землю попали, тем становилось всё темнее, и наконец наступил такой чёрный мрак, какой только под землёй бывает.

А Регоч знай себе идёт, не останавливается. Нащупывает в темноте столбы и спокойно шагает дальше.

Косенке стало страшно в такой кромешной тьме. Схватила она Регоча за ухо да как крикнет::

— Ой, как темно!

— Терпи, — сказал Регоч. — Сама сюда напросилась.

— Пропала б я с тобой, если б не мой жемчуг, — захныкала Косенка и взяла из мешочка жемчужину. В тот же миг появился в руке у неё фонарь с таким ярким пламенем, словно золотом горел. Мрак сразу уполз поглубже в землю, а на подземных дорогах стало светло как днём.

Обрадовалась Косенка фонарику — ведь теперь она видела сокровища, которые копились здесь с незапамятных времён. В одном месте стояли прекрасные дворцы, двери и окна золотом выложены, стены — красным мрамором. В другом лежало оружие молодецкое, тонкие длинные ружья и тяжёлые дамасские сабли, каменьями самоцветными украшенные, алмазами усеянные. В третьем нашла она в древности зарытый клад: золотые лохани и серебряные кубки, доверху наполненные золотыми дукатами, но самым прекрасным была здесь драгоценная корона из чистейшего золота.

Заблестели у Косенки глаза, захотелось ей поиграть красивыми вещицами, всласть надивиться ими, и стала она упрашивать Регоча опустить её на землю.

Послушался её Регоч, поставил на землю корзинку. Косенка прыг из неё и побежала туда, где были дворцы, оружие и клады. Мешочек с жемчугом, чтоб за игрой не потерять, у одного столба положила.

Регоч присел в сторонке отдохнуть. А Косенка всё любуется чудесными вещицами, глаз от них не отведёт, с места на место перекладывает. Перекидывает с ладони на ладонь жёлтые дукаты, разглядывает серебряные кубки и надевает на голову драгоценную корону. Играла она, играла и вдруг заметила тонюсенькую палочку из слоновой кости, прислонённую к толстому столбу.

А как раз эта маленькая палочка поддерживала огромный столб — вода так подточила его основание, что он давно бы рухнул, не будь здесь этой палочки.

«Для чего там эта палочка?» — подумала Косенка и потянулась к ней рукой.

Но едва палочка отделилась от столба, как тут же по подземным дорогам прокатился сильный грохот, столб закачался и рухнул, а сверху посыпалась земля. Земля всё сыпалась и сыпалась и наконец совсем отгородила Косенку от Регоча. Даже голос не мог пробиться сквозь земляную гору.

Горько заплакала маленькая вила, стала думать, как ей добраться до Регоча. Но путь был завален, и мешочек с жемчугом лежал под грудой земли.

Косенка поняла, что ей нет спасения, и перестала плакать. «Слезами горю не поможешь», — подумала она и решила достойно встретить смерть. Надела она на голову драгоценную корону, взяла в руки палочку слоновой кости и легла, чтоб умереть. Подле неё стоял фонарик, который сиял так ярко, словно золотом горел.

А Регоч сидел себе в кромешной тьме. Он даже ухом не повёл, когда рухнул столб и посыпалась земля. Сидел он, сидел и вдруг решил пойти посмотреть, что там случилось.

Ощупью добрался он до того места, куда убежала Косенка, но тут путь ему преградила земляная гора.

— Да, тут уж не пройдёшь, — вздохнул Регоч, повернулся и зашагал прочь от горы.

Идёт Регоч своей дорогой, идёт от столба к столбу. Далеко уже ушёл, но всё ему как-то не по себе. И никак он понять не может, отчего ему не по себе.

Ослабил ремень — может, он его давит? Вытянул руку — может, плечо замлело? Нет, всё в порядке, а ему всё не по себе. «С чего бы это?» — удивляется Регоч и только головой покачивает.

Покачивает Регоч головой, а на ухе у него корзинка покачивается. И такая она лёгкая, что он почти не чувствует её. И вдруг сердце его сжалось от боли: догадался он, что грызёт его тоска по Косенке. И решил он её спасти.

Регоч повернулся и вихрем полетел назад, к земляной горе, за которой осталась Косенка. Подбежал к горе, вмиг проделал большую дыру и увидел Косенку. Лежит она в золотой короне, с закрытыми глазами, а подле неё фонарик едва светится, вот-вот погаснет.

Просунул он в дыру свою огромную ручищу, осторожно взял Косенку и принялся отогревать её в ладони, как замёрзшую пташку. И — чудо! Косенка шевельнула рукой, и свет в фонарике стал ярче. Мотнула головой — загорелся огонь ещё ярче. А когда открыла глаза, фонарик вспыхнул таким ярким пламенем, словно золотом горел.

Косенка вскочила на ноги, схватила Регоча за бороду, и оба заплакали с радости. Слёзы у Регоча крупные, как груши, у Косенки мелкие, как зёрнышки проса. С той минуты крепко полюбили они друг друга.

Наплакавшись вдосталь, нашли они жемчуг и двинулись в путь; но теперь уж Косенка ни до чего не дотрагивалась: ни до затонувших кораблей, набитых всякими сокровищами — каким-то чудом попали они сюда с морского дна, — ни до красных кораллов, ни до жёлтого янтаря, что лежал возле подземных столбов. Ни до чего не дотрагивалась Косенка, и Регоч нигде не останавливался, а всё шёл да шёл, чтоб поскорей дойти до золотых полей.

Долго шёл Регоч. Вдруг Косенка попросила приподнять её. Регоч поднял её повыше, Косенка взяла сверху горсть земли и взглянула на ладонь — а на ней вперемешку с землёй листья и корни.

— Регоч! — крикнула Косенка. — Над нами лес, что возле золотых полей! Пора выходить.

Регоч выпрямился во весь свой рост и стал головой долбить землю.

Над ними в самом деле был лес, что рос в долине на границе двух сёл. Сёла эти враждовали между собой, и потому в долину никто не ходил. Одни ребята не обращали внимания на вражду старших и каждый день пригоняли сюда своих овец. А пока овцы паслись на зелёной траве-мураве, они играли, смеялись и разговаривали. Взрослые ругали их за это, но ребята всё равно приходили в долину.

Так было и в тот день, когда Регоч стал пробивать головой землю. Как