Безрассудство - Линн Эриксон

Интересно, то, что он говорил о своей жене, правда или просто вешал лапшу на уши, изображая «мужа, которого в семье не понимают»? Должно быть, все-таки лапша. История старая как мир.

Сара грустно усмехнулась. Когда она познакомилась с сенатором Тейлором несколько недель назад, на одном из предвыборных мероприятий, и получила приглашение работать в его избирательном штабе, ей и в голову не пришло, что Скотт Тейлор такой шустрый. Теперь было ясно, что силу своего обаяния (а он в самом деле очень обаятельный) кандидат в президенты использовал не только в политических целях. Мог, например, завлечь к себе в спальню молоденьких девушек... А также не очень молоденьких, подумала Сара.

Она прислушалась к негромкому разговору в соседней комнате. Довольно долго говорил Скотт, затем ему начал возражать собеседник. Сара посмотрела в щелку и увидела черный смокинг Скотта, вернее, его плечо (сенатор стоял к ней спиной), напротив – гость. Человек с длинным лицом, седой. Лицо знакомое. Очень знакомое. «Где же я его видела? На фотографии в газете? В каком-то журнале? Или по телевизору? Да, должно быть, по телевизору в одной из политических программ. Типичная „говорящая голова“».

Гость продолжал что-то доказывать. Почти шепотом. До нее доносилось только неясное бормотание. Скотт даже не предложил ему сесть – видимо, чтобы тот не задерживался. Сара начала терять терпение. Очень хотелось сменить позу, но она боялась, что ее могут услышать. Вдруг начали жать туфли на высоком каблуке.

Картина в вертикальной дверной прорези изменилась. Плечо Скотта исчезло. Вместо него возникла спина третьего участника спектакля. Худощавый, в твидовом пиджаке, с редкими каштановыми волосами. Затем он исчез, и снова появилось длинное лицо. То, которое казалось Саре знакомым. Человек явно был раздражен. Брови сдвинуты, щеки необыкновенно бледные.

– Послушай, ты, кретин. – Длиннолицый повысил голос. – Придется играть по нашим правилам.

– По вашим правилам? – отозвался Скотт. В голосе сенатора звучало презрение. – Да что ты говоришь? Если меня выберут, я установлю другие правила. Можешь не сомневаться. И не смей мне угрожать.

«Кто же этот человек?» Сара не могла вспомнить точно, но уже знала наверняка – кто-то из высоких правительственных чиновников. Через полминуты она точно вспомнила – да, совсем недавно по телевизору он с важным видом вещал что-то официальное. Наконец в памяти всплыла и фамилия, которая ее поразила. Этот человек был очень важной шишкой и определенно прибыл издалека. Стало быть, столь поздний визит для него очень важен.

– Понимаю, – произнес Тейлор. – Ты неплохо устроился и хотел бы сохранить эту милую, непыльную работенку. Верно? Так вот, если меня выберут, я подыщу на эту должность более расторопного человека. А перед этим устрою серьезную финансовую проверку вашего ведомства. Понимаешь, американским налогоплательщикам надоело оплачивать вашу халтуру, все бесчисленные проколы. Вьетнам, Лаос, Панама, Ирак, Босния, Россия, черт побери! Должно же это когда-нибудь кончиться!

– Именно этого я и боялся, – сказал правительственный чиновник с едва сдерживаемой яростью. Его спутник не проронил ни слова.

Сара начала понимать, что попала в настоящий переплет. Этого разговора ей ни в коем случае слышать не следовало. Да она и не хотела знать ничего такого. Ничего. Черт возьми, две обещанные Скоттом минуты давным-давно истекли.

– Боялся, говоришь? – Сенатор усмехнулся. – Правильно. Ты и должен бояться. А теперь убирайтесь отсюда.

Перед глазами Сары, приникшей к щели, промелькнули по очереди черный смокинг, серый костюм и твидовый пиджак. Гости уходили. Она почувствовала огромное облегчение. Слава Богу, закончилось. Вот, оказывается, как выглядят большие политики. Совсем не так, как по телевизору.

«Может быть, я напрасно сюда полезла? – впервые подумала она. – Недаром говорят, политика – грязное дело».

– Увидимся в Вашингтоне, – донесся насмешливый голос Скотта.

Визитеры, вероятно, уже стояли у двери. Но через секунду их фигуры вновь мелькнули перед ее глазами. Как в детском калейдоскопе.

– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – негромко проронил длиннолицый, затем перед ее глазами возникла спина в твидовом пиджаке, которая заполнила собой всю щель. Тут же она услышала подряд два негромких зловещих хлопка, и каждый нерв в ее теле подпрыгнул.

Что это такое? Что?

Судя по звуку, на пол упало что-то тяжелое. Что?.. Тело? Тихо заговорили. Затем шаги, чуть слышные, однако решительные. Человек приближался к спальне... Во рту у Сары пересохло, все тело обмякло, будто лишилось костей. Она медленно сползла по стене вниз.

Дверь отворилась, впустив в спальню конус света. Зажатая между дверью и стеной, почти лежа на полу, сжавшись в комок, Сара наблюдала, как свет скользнул по изящному туалетному столику с мраморной крышкой, зеркалу, кружевной отделке постельного покрывала, медному абажуру настольной лампы, который подмигнул ей с ночного столика. Ее сердце застучало так громко, что человек в твидовом пиджаке наверняка должен был это услышать.

– Здесь никого, – сказал он, не оборачиваясь.

– Ладно, идем, – заключил длиннолицый. – Просто надо было удостовериться, что он не спрятал там какую-нибудь из своих девок. Ты же знаешь, что это за фрукт.

Сара крепко зажмурилась. Отчаянно хотелось сжаться в комок. Рука так стиснула ремешок сумки, что онемела. На колени из бокала пролилось вино, она отчетливо ощущала кислый запах. Этот тип в твидовом пиджаке обязательно должен учуять.

Но тот уже пятясь выходил из спальни. Сара определила это по едва слышному шороху подошв, потому что продолжала сидеть зажмурившись, не шевелясь, почти не дыша, как ребенок, который думает, что так его никто не сможет увидеть.

По шуму в гостиной было ясно, что «гости» открывают ящики и сбрасывают на пол диванные подушки. На пол полетела настольная лампа, с мелодичным звоном раскололся абажур из стекла Тиффани. Похоже, они что-то искали. Потом Сара услышала приглушенные голоса. Однако говорили так тихо, что не удалось разобрать ни единого слова. Наконец входная дверь открылась и закрылась с аккуратным слабым щелчком.

Парализованная страхом Сара продолжала сидеть, съежившись, у стены. Казалось, мир вообще перестал существовать. Если бы она повернула голову направо, то увидела бы на ночном столике светящийся циферблат часов, которые флегматично отщелкивали минуты, а если бы смогла бросить взгляд в противоположную сторону, то рассмотрела бы в дверную щель руку мужчины, вытянутую на ковре, с нелепо скрюченными пальцами. Через некоторое время она все же рискнула туда взглянуть – и тут же отвела глаза.

Время двигалось какими-то конвульсивными рывками. Во всяком случае, так его ощущала Сара. Прошел час, другой. Она понимала, что когда-нибудь придется отсюда уйти. От этого никуда не денешься. Но вначале необходимо было заставить себя хотя бы встать, заставить собственное тело подчиняться командам мозга, заставить себя начать снова думать, чувствовать. «Беги! – кричало все ее существо. – Что ты медлишь? – Но пламя ужаса сжигало все проблески проявления воли. Она не находила в себе сил шевельнуться. Казалось, стоит только шелохнуться, как... – Что – как? Возможно, они ждут меня в коридоре...» Разумеется, это был бред, но ей казалось – стоит выйти, и она столкнется с убийцами лицом к лицу, В ушах снова и снова звучали два хлопка, а затем отчетливый глухой стук падающего тела. Мертвого тела. О Боже, Боже...