История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

значительным понижением, но не совершенным уничтожением восприимчивости к раздражению. Далее, частная анестезия имеет различные варианты: может исчезнуть восприятие только болевых ощущений, тогда как безболезненное осязание сохраняется, – такое явление называется аналгезией. Больной обыкновенно не замечает своего недостатка осязания, так как он не причиняет ему никакого неудобства и не мешает ему работать, восполняясь другими чувствами. Например, истеричка с полной анестезией может быть прекрасной швеей, хотя не ощущает иголки и должна постоянно следить глазами за работой.

Наконец, анестезия может быть очень различно распределена между частями тела; иногда анестезия распространяется на половину тела – правую или левую (гемианестезия) или рассеяна по коже в виде островков. В гемианестезии срединная линия тела очень резко разделяет чувствующую половину от нечувствительной. Рассеянная анестезия никогда не соответствует разветвлениям какого-нибудь одного нервного ствола или ветви, из чего можно заключить, что она не зависит от нарушений целости или функции какого-нибудь нерва, так как тогда нечувствительность распространялась бы на всю область разветвлений этого нерва. Скорее причину этого дефекта надо искать в каком-то функциональном поражении определенной области головного мозга, что, впрочем, очень естественно, если припомнить связь истерии с душевными потрясениями.

Подобно кожному осязанию, может исчезнуть также и мышечное чувство. Пациенты не ощущают толчков и давления на мышцы и не чувствуют усталости, кроме того, они не сознают своих произвольных движений, вследствие чего последние делаются неловкими и неверными, и более сложные и тонкие из них могут совершаться только под контролем зрения. Такое состояние сопровождается иногда параличами членов, мышцы которых анестезированы. В таких случаях пациент совсем теряет способность владеть членом, если на него не смотреть. Следствием этого бывает то явление, что больные теряют ноги в постели, то есть они совершенно не чувствуют ног, так как не получают от них ни кожных, ни мышечных впечатлений и сверх того не имеют возможности двигать ими, не видя их под одеялом.

Вкус, обоняние и зрение также могут быть ослаблены или исчезнуть вовсе, притом только на одной или на обеих половинах тела, так, например, вкус может быть уничтожен на одной стороне языка и сохраниться на другой, одно ухо может быть глухо или один глаз слеп и т. п. Но и в этом случае концевые аппараты и центростремительные проводы нормальны, и дефект надо искать в головном мозге. Это можно легко доказать опытом в случае истерического притупления слуха, без полной глухоты. Если приложить камертон к височной кости, то звук бывает слышен вследствие передачи звуковых колебаний через кость мозгу. Когда звук камертона делается столь слаб, что его уже не слышно таким образом, то нормальный человек еще ясно воспринимает его ухом, если перед ним держат камертон; то же самое происходит и при истерической тупости слуха. Если же глухота зависит от дефектов самого слухового аппарата или поражения слухового нерва, то пациент лучше слышит через черепные кости, чем через ухо.

Из нарушений зрения чаще всего замечается ограничение поля зрения. Чем более сужено оно, тем меньшую часть внешнего пространства видит пациент. Одновременно с этим часто наблюдается ослабление зрения и уничтожение цветовой чувствительности, а также расстройство аккомодации, так что больной ясно может видеть предметы только на известном расстоянии; иногда эти явления обнаруживаются каждое отдельно, иногда же одновременно, и тогда мы имеем так называемую истерическую амблиопию, явление, представляющее весьма разнообразные формы и которое может сопровождаться также истерической слепотой на один или на оба глаза.

Все эти явления, как и все истерические страдания, обнаруживаются и исчезают совершенно внезапно, без видимого повода, обстоятельство, еще более подтверждающее предположение, что эти симптомы не суть последствия органических нарушений воспринимающих аппаратов и нервных стволов, так как в таком случае они не могли бы исчезать так внезапно. Очевидно, мы имеем перед собой функциональные нарушения, временную потерю деятельной способности известных органов, причем место этих нарушений находится несомненно в головном мозге.

Рядом с разными формами анестезии часто можно встретить и гиперадгезию, то есть повышенную болевую чувствительность, которая может наблюдаться на различных участках кожи, неправильно разбросанных среди анестетических частей: всего чаще, однако, ее можно открыть в членах, в глубине тканей и внутри тела. Она проявляется в виде сильной боли, или мучающей больного непрерывно, или появляющейся лишь при движении, хотя бы самом незначительном. Такие боли могут давать впечатление вполне определенных воспалительных заболеваний мозга или суставов, и тогда бывает очень трудно отличить истерию от настоящих органических болезней. С течением времени, однако, истерический характер боли выясняется, так как общее состояние больного при этом не страдает, что невозможно при органических заболеваниях; кроме того, очень часто боли пропадают так же быстро, как явились, и на этаких-то случаях разные чудотворцы и пожинают свои лавры.

Один из важнейших припадков истерии – это судороги, встречающиеся, однако, лишь у половины всех больных, и притом у женщин в четыре раза чаще, чем у мужчин. Поводом к такому припадку служит обыкновенно душевный аффект; у некоторых больных для припадка нужен повод более сильный, чем тот, вследствие которого болезнь проявилась в первый раз, но повторные припадки вызываются уже вполне ничтожными случаями. Предвестниками приступа бывают обыкновенно изменения психического состояния: больной беспокоен, ищет уединения, беспричинно смеется или плачет. По всему телу пробегают боли; шея и грудь стеснены; больному кажется, что в одной половине тела как будто оторвался какой-то шар величиной с куриное яйцо и катается по животу, а потом подступает к горлу, вызывая чрезвычайно мучительное чувство удушья. Наконец, начинается сам припадок: тело вытягивается и напрягается, шея напухает, сосуды надуваются, дыхание прекращается. Затем следует громкий крик и являются сами судороги в форме диких движений членов или всего тела, принимающего «пластические» позы. У каждого больного повторяются одни и те же движения. После припадка больная – так как преобладают женщины – лежит некоторое время в состоянии, подобном сну, причем она галлюцинирует, бредит и, наконец, пробуждается, не помня ничего из случившегося. Все это продолжается от 20 минут до нескольких часов.

Приступ не всегда так полон, как он описан сейчас: иногда некоторые стадии пропускаются или сильно сокращаются. По временам после припадков остается расслабление или контрактуры членов в ненормальных положениях, которые исчезают сами собой или во время повторения приступа. Кроме этих симптомов, у истеричных наблюдаются еще многие другие, не имеющие, однако, для нас большого значения. Гораздо интереснее психическое состояние истеричных больных, к рассмотрению которого мы теперь и перейдем. Самый характерный признак истерии, никогда не отсутствующий вполне, есть понижение чувственных восприятий; хотя, конечно, как и всякая другая болезнь, истерия может проявляться с разной силой.