Тень ночи - Дебора Харкнесс

– И чего мужчины носятся с такими пустяками? – шепотом спросила у меня Сюзанна. – Я бы им и без этой штуки сказала, что луна совсем не гладкая. Или глаз у них нет?

Астрономический сеанс завершился, а с ним закончилось и все радостное, что было в сегодняшней встрече. Наступило тягостное время прощания. Энни мы отправили вместе с Сюзанной и Благочестивой Олсоп, сказав, что ее тетке тяжело одной вести домой старуху. Внешне все выглядело так, словно Энни переночует у Сюзанны, а завтра вернется сюда. Однако интуиция юной ведьмы заподозрила иное. Энни настороженно посмотрела на меня и спросила:

– Госпожа, вы уверены, что вам не понадобится моя помощь? Может, я лучше останусь?

– Нет, Энни. Благочестивая Олсоп еле ноги переставляет. Помоги тетке.

Я моргала, не давая слезам пролиться. И как только Мэтью выдерживал эти повторяющиеся прощания?

Затем ушли Кит, Джордж и Уолтер, пожав Мэтью руку и пожелав удачи. Голоса у них звучали угрюмо.

– Собирайся, Джек. Вы с Томом пойдете ко мне, – объявил мальчишке Генри Перси. – Время не слишком позднее. Ты там еще успеешь посмотреть в трубу на звезды.

– Я не хочу уходить, – засопел Джек.

Он повернулся к Мэтью, глядя на своего героя широко распахнутыми глазами. Как и Энни, он чувствовал надвигающуюся перемену.

– Тебе нечего бояться, Джек, – успокоил мальчика Мэтью, опускаясь перед ним на корточки. – Ты хорошо знаешь и мастера Хэрриота, и лорда Нортумберленда. Они уберегут тебя от всех напастей.

– А вдруг у меня случится кошмар? – шепотом спросил Джек.

– Знаешь, твой страх перед кошмарами чем-то похож на звездное стекло мастера Хэрриота. Там стекла и свет заставляют далекие предметы казаться ближе и больше, чем они есть на самом деле. Вот и твой страх преувеличивает силу кошмаров.

– Вот оно что… – Джек задумался. – Значит, даже если я во сне увижу чудовище, оно не сможет до меня добраться?

Мэтью кивнул:

– Но я расскажу тебе еще один секрет. Сон – это кошмар наоборот. Если тебе приснится тот, кого ты любишь, этот человек окажется ближе, даже когда он далеко.

Мэтью встал и положил руку на голову Джека, молчаливо благословляя мальчика.

После ухода Джека и его попечителей в доме остался лишь Галлоглас. Я открыла свою шкатулку для заклинаний и взяла оттуда нити. Внутри остался гладкий камешек, белое перо, обломок рябиновой ветки, мои драгоценности и записка отца.

– Я позабочусь о твоей шкатулке, – пообещал Галлоглас.

В его могучей ладони шкатулка выглядела совсем игрушечной. Племянничек заключил меня в медвежьи объятия.

– Оберегай другого Мэтью, чтобы однажды он смог меня найти, – глотая слезы, шепнула я на ухо Галлогласу.

Потом я отошла. Двое де Клермонов простились в свойственной им манере: кратко, но эмоционально.

Возле «Шапки кардинала» нас ожидал Пьер, держа поводья наших лошадей. Мэтью усадил меня в седло, затем уселся сам.

– Прощайте, мадам, – сказал Пьер, отпуская поводья.

– Спасибо, друг, – ответила я, и глаза в который раз наполнились слезами.

Пьер подал Мэтью письмо. Я узнала печать Филиппа.

– Милорд, здесь распоряжения вашего отца.

– Если через два дня я не объявлюсь в Эдинбурге, начинай меня искать.

– Непременно, милорд.

Мэтью тронул поводья, я натянула свои, и мы поскакали в направлении Оксфорда.

Мы трижды меняли лошадей и достигли Олд-Лоджа перед восходом солнца. Франсуазу и Шарля заблаговременно отослали из дому. Мы были там одни.

Письмо Филиппа Мэтью положил на письменном столе, расположив так, чтобы оно обязательно попалось на глаза его двойнику из XVI века. Письмо заставит того Мэтью спешно отправиться в Шотландию. Там Мэтью Ройдон какое-то время пробудет при дворе короля Якова, после чего исчезнет, чтобы в Амстердаме начать новую жизнь.

– Шотландский король обрадуется, что мое «помутнение рассудка» закончилось и я вновь стал прежним, – сказал Мэтью, водя ногтем по отцовскому письму. – Он может больше не опасаться моих попыток спасения ведьм.

– Мэтью, ты уже изменил ход событий в прошлом, – сказала я, обнимая его за талию. – Теперь нам предстоит выяснить, как это сказалось на событиях в нашем времени.

Мы прошли в спальню, куда восемь месяцев назад перенеслись из XXI века.

– Я тебя уже предупреждала: у меня нет полной уверенности, что, когда мы перенесемся через несколько столетий, нас выбросит в нужном времени и месте.

– Да, mon coeur, ты это говорила. Но я в тебя верю. – Мэтью взял меня под руку. Давай же снова встретимся с нашим будущим.

– До свидания, дом.

Я огляделась по сторонам. Этот дом я увижу снова, но он будет выглядеть совсем не так, как сейчас, ранним июньским утром 1591 года.

Голубые и янтарные нити в углах спальни вспыхнули и нетерпеливо загудели, наполняя комнату светом и звуком. Набрав в легкие воздуха, я сделала узел на коричневой нити, оставив один конец свободным. Нити были единственными предметами, которые мы брали в будущее, не считая одежды на нас.

– Первый узел завязала – заклинания начало, – прошептала я.

С каждым новым узлом время становилось все громогласнее. Пронзительные крики нитей оглушали.

Когда сплавились концы девятого узла, мы подняли ноги, и окружающий мир стал медленно таять.

Заголовки всех английских газет были более или менее схожи, но заголовок в «Таймс» показался Изабо самым емким и остроумным.