Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

— Значит, ты тоже это слышал? — Она не испытывала торжества, поймав его на лукавстве: скорее этот факт вызвал в ней прилив болезненной ярости.

— Ведь ты не думаешь, что это может быть правдой, Бри, — произнес Роджер, чья интонация колебалась где-то между возмущением и мольбой.

— Я знаю, что это неправда, — выпалила она, взбешенная тем, как прозвучал ее собственный голос — так же неуверенно и глухо, как у ее мужа. — Но не в этом гребаная суть, Роджер!

— Суть, — повторил он. Его черные брови опустились вниз, взгляд стал угрюмым и колким.

— Суть, — сказала она, жадно глотая воздух, — в том, что тебя никогда нет. Мальва Кристи, Эми Маккаллум, Марсали, Лиззи — боже, ты даже Уте Макгилливрей отправился помогать!

— А что, есть тот, кто мог это сделать вместо меня? — резко спросил он. — Твой отец или твой кузен могли бы, ага, — но они ушли к индейцам. Я здесь. И я не всегда отсутствую, — добавил он запоздало пришедший аргумент. — Я каждую ночь провожу дома, так ведь?

Она закрыла глаза и сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

— Ты помогаешь каждой женщине, кроме меня, — сказала она, открыв глаза. — Почему?

Роджер посмотрел на Брианну долгим, тяжелым взглядом, и она на мгновение задумалась, существует ли такой камень, как черный изумруд?

— Может, потому, что я не вижу, будто ты во мне нуждаешься, — ответил он. И, развернувшись на каблуках, ушел.

Глава 51

Призвание

Вода была неподвижной, как расплавленное серебро, только тени вечерних облаков бежали по поверхности. Но чувствовалось, что скоро заводь проснется. Или, может, Роджер ощущал нетерпение тестя, который притаился на берегу форелевого пруда, словно леопард, готовый при первой ряби броситься к воде за добычей.

— Похоже на купель в Вифезде, — произнес Роджер с улыбкой.

— О, да? — отозвался Джейми не глядя на него, его внимание было приковано к воде.

— Это та история, где ангел спускался в купель и возмущал воду время от времени. А вокруг все сидели в ожидании, чтобы окунуться в ту минуту, когда вода задвигается.

Джейми улыбнулся, но не повернулся к Роджеру: рыбалка была серьезным делом.

Это хорошо, он бы предпочел, чтобы Джейми не смотрел на него. Но нужно поспешить, если он хочет поговорить — Фрэзер уже ослабил снасти, чтобы сделать пробный бросок или два.

— Я думаю… — Роджер остановился, поправляя себя. — Нет, я не думаю. Я знаю. Я хочу… — Звуки вылетали из горла вместе с хрипами, раздражая его. Последнее, чего Роджер хотел, это звучать сейчас неуверенно. Он очень глубоко вдохнул и выпалил следующие слова как из пистолета: — Я хочу стать священником.

Ну вот. Он сказал это вслух. Роджер невольно поднял глаза вверх, но небеса, похоже, не обрушились на землю. Они были подернуты дымом и замазаны клочками перистых облаков, сквозь которые проглядывала безмятежная синева, а призрак ранней луны парил над горным склоном.

Хотя Джейми бросил на зятя задумчивый взгляд, он не выглядел шокированным или озадаченным. Роджер ощутил небольшое облегчение от его реакции.

— Священником. То есть ты будешь проповедовать?

— Ну… Да, это тоже.

Это замечание застало его врасплох. Он полагал, что ему придется читать проповеди, но даже намек на это приводил его в ужас.

— Это тоже? — повторил Фрэзер, глядя на него искоса.

— Да. То есть священник проповедует, конечно. — Конечно. О чем? Как? — Но это не… Это не главное. Причина не в этом. — Роджер растерял уверенность, пытаясь описать то, что сам себе не мог до конца объяснить.

Он вздохнул и потер лицо.

— Вот оно как. Вы, конечно, помните похороны старушки Уилсон. И историю с Маккаллумами?

Джейми едва заметно кивнул, но Роджеру показалось, что он заметил искру понимания в его глазах.

— Я делал пару вещей… подобного рода. Когда это было необходимо. И… — Он дернул рукой, не зная, как описать встречу с Хармоном Хасбендом на берегу Аламанса или беседы, которые он вел за полночь со своим покойным отцом.

Он снова вздохнул и взял было камень, чтобы бросить в воду, но вовремя остановил себя, увидев, как рука Джейми сжимается вокруг удочки. Роджер кашлянул, ощущая знакомое удушающее першение в горле, и крепко сжал камень.

— Проповеди, да, думаю, с ними я справлюсь. Но дело в других вещах — господи, это звучит как безумие, может, я и правда сошел с ума. Это про погребения и крещение и… и, может, возможность помогать другим, хотя бы слушать об их невзгодах и молиться за них.

— Ты хочешь о них заботиться, — мягко сказал Джейми, и это был не вопрос, а утверждение.

Роджер невесело засмеялся и зажмурил глаза, солнечные блики на воде слепили его.

— Я не хочу этого делать, — сказал он. — Это последнее, о чем я думал, будучи ребенком, выросшим в доме священника. Я хочу сказать, я знаю, что это такое. Но кто-то должен это делать, и, похоже, что я и есть этот кто-то.

Они немного помолчали. Роджер открыл глаза и посмотрел на пруд. Камни под водой были покрыты ряской, и она колыхалась в течении, как русалочьи волосы. Фрэзер зашевелился, подтягивая к себе удочку.

— Послушай, а пресвитериане верят в святые таинства?

— Да, — ответил Роджер удивленно. — Конечно. Разве вы никогда…

Ну конечно. Надо думать, что Фрэзер ни разу толком не говорил ни с кем, кроме католиков, о таких вещах.

— Мы верим, — повторил Роджер. Он опустил ладонь в воду и провел ею по лбу — холодные ручейки побежали по лицу и вниз по шее, под рубашку.

— Я про посвящения в сан. — Мушка плыла по воде, крошечное пятно красного. — Тебе нужно будет получить посвящение в сан?

— Ах, понимаю. Да, нужно. В округе Мекленбург есть пресвитерианская школа. Я поеду туда и поговорю с ним. Но, думаю, много времени это не займет: я уже знаю греческий и латынь, к тому же, — он невольно улыбнулся, — у меня есть степень Оксфордского университета, если это чего-то стоит. Хотите верьте, хотите нет, в прошлой жизни я считался образованным человеком.

Джейми дернул уголком рта, подтягивая удочку и перебрасывая ее на запястье. Нитка всплыла, лениво изгибаясь, и мушка замерла. Роджер моргнул; поверхность заводи начала заметно морщиться и дрожать, крошечная рябь расходилась от поднимающихся стаек поденок и стрекоз.

— Ты говорил об этом с женой?

— Нет, — сказал он, глядя на воду.

— Почему нет? — В вопросе не было осуждения, только любопытство.

Почему, в конце концов, он решил поговорить сначала с тестем, а не с